Драконица внутренне напряглась, но Иргор'ран был мудр и хитёр: он без труда пресекал её желание остановить поток энергии, а когда закончил, быстро «отсоединился» от её души и ушёл в себя настолько глубоко, что любые попытки Азар'ры в ответ достучаться до его души оказались бесполезными.

– Как твоё крыло? – весело спросил золотой дракон.

– Зачем ты это сделал?! – драконица, переполненная эмоциями, вскочила и, испепеляя взглядом лежавшего возле неё великана, яростно ударила по земле хвостом.

– Это было необходимо, к тому же я ведь обещал беречь тебя! – не ожидая от Азар'ры такого напора, стал защищаться Иргор'ран.

Драконица хотела было что-то ещё сказать, но осеклась, резко опустила голову, и её окружило сияние. Приняв человеческий облик, она села на небольшой валун и затихла. Волосы девушки закрывали от дракона её лицо. Иргор'ран был не на шутку встревожен её реакцией, однако же он твёрдо знал, что делать дальше.

Золотое сияние окружило и его. В человеческом облике, он тихо подошёл к Азар'ре сзади и положил руку ей на плечо.

– Почему ты это сделал? – не поворачивая головы, снова спросила она.

– Потому что люблю тебя, – сразу же ответил он…

Утром все эльфы-стражники дозорной башни собрались возле путешественников и теперь с интересом изучали величественных драконов. Они не скрывали удивления от облика серебристо-белой драконицы и тихо судачили о её необыкновенной красоте. Один из эльфов нашёл в себе смелость обратиться к ней с вопросом:

– Могу ли я узнать ваше имя?

– Конечно, я – Азар'ра.

Едва она это произнесла – лица всех стражей на секунду окаменели, а потом вытянулись. Побледневший эльф низко поклонился ей и отошёл к своим собратьям. Драконица в недоумении пялилась на них, но все попытки узнать, в чём причина такого их поведения, ни к чему не привели.

Днём Иргор'ран и Азар'ра подолгу вдвоём парили в небе или же тихо, в сторонке от всех, ворковали о чём-то своём. В эти моменты можно было наблюдать, как огромный могучий ящер с трогательной нежностью вылизывает гриву на макушке своей любимой, а та, довольно прикрыв глаза, благодарно мурлычет в ответ и обвивает его шипастый хвост своим.

А Ирэн, Лотнир и Раен'аль, не желая мешать им, делились с эльфами рассказами о пережитых событиях и о столкновениях с пожирателями городов. Амира – эльфийка, наездница вороного грифона – с огромным интересом слушала их истории, время от времени задавая вопросы.

Амиру и Ирэн объединяла любовь к стрельбе из лука, к тому же божества, которых почитала каждая из девушек, не обделили их красотой. Но Дорлноу подарил эльфийке приятные черты лица лишь для того, чтобы она гармонировала с великолепием природы, тогда как Вайтрал наделил красотой всех вампиров Дарлента с одной целью: дабы их охота неизменно была удачной. Девушки понимали это, и ненависть друг к другу боролась в них с взаимным интересом.

Во время разговоров Раен'аль часто поглядывал на мирно ворковавших драконов, ухмылялся чему-то, вздыхал. И вот, когда Амира приказала всем оставить гостей в покое, чтобы те набрались сил перед завтрашним днём, Ирэн подошла к медному дракону, лежавшему в задумчивости, и спросила:

– Ты слишком серьёзен, друг мой. В чём дело? Что тревожит тебя?

Раен'аль отвёл взгляд от Иргор'рана и Азар'ры, пристально посмотрел сине-голубыми глазищами на вампирессу и ответил:

– До хорошего это не доведёт…

Ирэн удивлённо вскинула брови и тоже бросила взгляд на драконов, мирно лежащих под сенью деревьев. Иргор'ран накрыл своей лапой лапу Азар'ры, а та прижимала мордочку к его шее. Это вызвало добрую улыбку на лице вампирессы. Она сняла с плеч лук и колчан со стрелами и повесила их на ветку дерева, служившего эльфам дозорной башней.