– А у тебя богатая фантазия, – усмехнулся монстр. – Люди и вправду очень хрупкие, но по большей части примитивные. Все хотят жить, и ты не исключение, если жива до сих пор. У всех есть пороки и слабости – и ты только подтверждаешь это.

– И какие же у меня, по-твоему, пороки?

– Я сказал: пороки и слабости. У тебя есть слабость, которая делает тебя ещё слабее. Ты влюблена – и значит, уязвима, – впервые за всё время он повернулся ко мне, встретившись со мной взглядом. Он так долго всматривался в меня, что я всерьёз испугалась, что мы съедем в кювет.

– Твоя печаль отравляет тебя, портит вкус крови. Я найду твоего парня. Надеюсь, живым, иначе я не представляю, как смогу терпеть этот мерзкий привкус.

Меня затошнило. Рядом со мной сидел не человек – чудовище, способное рассуждать о вкусе моей крови так, словно я была позицией в меню.

– Твоя мать сказала, что я буду донором, сколько потребуется. Что это значит? – я преодолевала себя, чтобы заговорить, но раз он единственный, кто даёт хоть что-то отличное от того, что я уже слышала – нужно пользоваться.

– Надеешься поскорее избавить себя от этой ноши?

– Я не могу быть твоей рабыней до конца дней! Ты что же, будешь держать меня в стенах своего дома до самой старости? Это ведь бред!

– Доноры стареют медленнее, чем обычные люди. Примерно в два раза.

Кажется, я забыла, как дышать. Так и сидела с открытым ртом, глазея на клыкастого, который благоразумно не отрывался от дороги. И мне вообще собирались сообщить о таком? Или решили, что сама как-нибудь узнаю?

– Ты спрашивала, что досталось тебе. Именно поэтому в первый раз я должен был укусить тебя сам. Естественный обмен. Ты получила долголетие, чтобы твоя кровь служила мне столько, сколько мне отведено. А ещё ты невосприимчива к внушению других первокровных.

– Других? И сколько вас таких «других»? То есть к твоему внушению я восприимчива? Что вообще за внушение? Вы что же, умеете подчинять себе волю других людей? – Вопросы срывались с языка один за другим.

От одной только мысли, что клыкастый может загипнотизировать меня, стало не по себе. Он ничего не ответил ни на один из них, только едва заметно улыбнулся.

Я мысленно начала перебирать всё, что помнила о подобных созданиях. В простонародье их называют вампиры, упыри, вурдалаки. Все эти названия встречаются в книгах и фильмах. В общих чертах никаких подтверждённых фактов, лишь вымыслы из культуры. Я даже не знаю, правда это или нет. Что там было? Боязнь солнечного света, непереносимость чеснока, серебра, боязнь осиновых колов? Или это уже относилось к оборотням? В голове всё перемешалось.

– Почему же ты тогда не боишься дневного света? – Слишком очевидный вопрос, я уже и так поняла, что при дневном свете его кожа не покрывается ожогами и не воспламеняется.

– Я ведь не вампир.

– А кто ты? Тебе нужна кровь для существования, у тебя есть клыки, и ещё твои глаза наливаются кровью, – загибая пальцы, начала перечислять я.

– Вампиры – порождение первокровных. Они боятся солнечного света, питаются только кровью и живут крайне короткую жизнь, если не выбирают другой путь, – слишком неоднозначно ответил клыкастый.

Голова шла кругом. Я пыталась разобраться в новых фактах, но слова никак не желали укладываться в голове. Единственное, что я знала наверняка – клыкастый какой-то первокровный, и ему нужна моя кровь. Из-за этого я проживу дольше. Класс. Боги позаботились о наследнике какой-то там крови настолько, что даже продлили жизнь его пище.

– Не забивай свою светлую голову. Просто прими тот факт, что ты не избавишься от меня до тех пор, пока я не найду способ избавиться от проклятья.