И жду.

Секунды мучительно тянутся. Все, что я сейчас слышу, – это звук толпы в баре и собственный голос, зовущий обратить внимание на красивую девушку. Но я этого не делаю. Я держу фокус на Джейсоне, ожидая, когда он сломается.

Чем дольше я смотрю, тем больше он ерзает, пока наконец его плечи не напрягаются.

– Нет, ты же не думаешь, что я…

Я поднимаю руку, обрывая его на полуслове.

– Как же это интересно – дать человеку возможность высказаться и наблюдать, что будет дальше, – я посмеиваюсь. – Видишь ли, молчание – лучший способ выманить крыс.

Наклонившись, я понижаю голос.

– У тебя есть два варианта, Джейсон. Либо ты сохраняешь хоть каплю достоинства и, не устраивая сцен, позволяешь близнецам отвести тебя в подвал, – я ухмыляюсь. Сунув руку в карман, я хватаюсь за кожаную рукоятку и осторожно кладу нож на стол рядом со мной. – Либо это происходит насильно. Уверяю тебя, второй вариант закончится не в твою пользу.

Джейсон мотает головой, грудь быстро вздымается и опускается.

– Слушай, ты неправильно понял. Он заставил меня. Он бы меня грохнул. Я не могу… У меня не было выбора.

Я наклоняю голову, запоминая его слова: они мне еще пригодятся. Я не удивлен, что слухи пустил не он. У нас с Ру много врагов, и такие пешки, как Джейсон, не бывают главарями.

Интересно, он выдаст имена сам, или мне придется вытащить их силой?

Кивнув, я выскальзываю из кабинки, подхожу к Джейсону, поправляю свой костюм. А потом наклоняюсь к его уху:

– Выбор существует всегда.

И ухожу. Все мое внимание приковывает к себе девушка в передней зоне бара.

– Черт, он идет к нам, – шепчет Мария, практически подпрыгивая на барном стуле. Она вычислила его с первой секунды, как мы вошли, и пихала меня в ребра до боли, чтобы дать знать о его присутствии.

Своего мужчину она описала довольно точно: все время находясь в окружении лакеев, он сидит в задней части бара при таком тусклом освещении, что едва можно различить его тень.

Но даже с такого расстояния я его чувствую.

Я выросла в доме, пропитанном властью и влиянием, так что я без труда определяю характер людей. И, как бы мне ни хотелось в этом признаваться, такая сила меня привлекает.

С улыбкой я подмигиваю Марии и поворачиваюсь в его сторону, но ее ногти тотчас впиваются мне в руку.

– Не смотри, – шепчет она. – О чем ты думаешь? Это самый ответственный момент. Нельзя действовать слишком открыто.

– Как будто он не видел, что ты каждые две секунды на него пялишься. И откуда ты знаешь, что он направляется к тебе? Может, он просто идет к бару, – Энджи усмехается, прижав губы к стакану.

– Он когда-нибудь так делал? – Мария вскидывает бровь.

Энджи пожимает плечами. Я морщусь, сделав глоток сухого красного вина.

– Уверена, что он идет к тебе, – вклиниваюсь я. – Ты ведь сама говорила, что между вами пробегала искра. Возможно, до этого момента он просто был занят.

– Думаешь?

Пусть Мария и вела себя как стерва с первого дня нашего знакомства, я все равно киваю, искренне желая ее поддержать.

– Не думаю. Знаю! – хихикаю я.

Ее рубиново-красные губы расплываются в улыбке, а глаза, скользнувшие мимо меня, слегка округляются.

– Рад тебя видеть, дорогая.

У меня перехватывает дыхание. Страх накатывает, словно волна. Этот голос… Я узнаю его где угодно. И судя по взгляду Марии, у меня закрадывается подозрение, что ее мужчина – это мой незнакомец.

В надежде, что отсутствие реакции с моей стороны вынудит его уйти, я не обращаю на него никакого внимания. Впрочем, в последнее время мои желания не сбываются, поэтому, конечно же, он так и стоит на месте.

Мария отводит плечи, выпячивает грудь, и, хочу я того или нет, во мне зарождается ревность: я, может, и не жажду внимания Джеймса, но и делиться им с Марией мне тоже не хочется.