– Я дарю ее тебе. С опозданием, на день рождения.

– Спасибо, я так и думал, что ты мне ее подаришь. Еще себе говорил: «Если Ира мне ее не подарит, я сам ее выпрошу».

Страсть Вадима к книгам мне знакома. В книжном шкафу был идеальный порядок. Видела, когда я приходила к ним домой.

– А что это за церковки такие маленькие у могил?

– Усыпальницы.

– Красота!

– Вот в той я прятался от дождя.

– Так это твой дом…

– Да, я тебя домой к себе привел.

– У тебя первого день рождения?

– Нет, пятого. Запомни. 1-го у Гоголя, 3-го у Андерсена, а 5-го – у меня.

– Теперь запомню. Я вообще дни рождения плохо запоминаю.

Однажды с мужем мы пришли к Вадиму на день рождения. Его дети и жена нарисовали большую стенгазету, выражали слова любви. Оксана приготовила очень вкусные блюда. В. они очень понравились. А какого апреля это было, не помню. Еще я подумала о том, что вся Россия прошлых веков ушла в могилы. Унесли с собой свой неповторимый мир.

Уж сколько их упало в эту бездну,

Разверзтую вдали!

Настанет день, когда и я исчезну

С поверхности земли.

Застынет все, что пело и боролось,

Сияло и рвалось.

И зелень глаз моих, и нежный голос,

И золото волос.

Вспомнился мне стих Марины Цветаевой. Кстати, ее присутствие я ощутила сразу же, как мы сюда зашли. И Осип Мандельштам с ней. Оба молодые. Гуляют по кладбищу на Владимирских просторах. А я ощущаю, что здесь. Мы встали и пошли по направлению к другой скамеечке, что выше. По пути заглянули в усыпальницы. Такие красивые старинные сооружения и такие запущенные.

– Вот в этой я прятался от дождя.

– Как здесь грязно внутри. Такую редкость и так не беречь.

– Тут ничего не изменилось. Двадцать лет назад так же было.

– Да Макин в сравнении с тобой в хоромах жил. В Париже-то кладбища ухоженные.

Мне могилы не надо. Не нужны мне эти веночки и всякие фигочки. Я сразу же пойду домой. Мне не нужны ни провожатые, ни встречающие. Тело сжечь и прах развеять. В.А. прав. Зачем утруждать людей. Кто-то должен ходить, ухаживать за могилкой.

Не жизни жаль с томительным дыханьем,

Что жизнь и смерть? А жаль того огня,

Что просиял над целым мирозданьем,

И в ночь идет, и плачет, уходя.

Вспомнились вдруг стихи Фета.

Далекий друг, пойми мои рыданья,

Ты мне прости болезненный мой крик.

С тобой цветут в душе воспоминанья,

И дорожить тобой я не отвык.

Сейчас Мать Земля избавляется от человеческих миражей, которые окутали ее орбиты. Возносясь, она сбрасывает их. Так что строить миражи – это не для меня. Но создавать свою светлую грезу и учиться ее манифестировать – вот чему мне хотелось бы научиться, поддерживать землю и все природные царства в их вознесении.

На скамеечке второй я уже сидела, когда позвонила Оксана. Вадим отошел в сторонку. Я представила ее голос, говорящий с расстановкой: «Вадюша!..». Заботится все-таки… Я уже хотела приложить палец к губам, показать ему, чтобы не говорил о нашей прогулке. Но он сам догадался.

– Да я на кладбище…

Оксана, видимо, удивилась: «Что ты там делаешь?».

– Гуляю, – он повысил голос. – Да просто захотел прогуляться.

Узнает потом. Я ведь все опишу. А сейчас эта наша встреча – писателя и его биографа. Я уже стала входить в свой образ. Пока они долго разговаривали, достала листочки бумаги, кое-что записала. Книга В. Ов-а вызовет ряд подражаний. Модно станет заводить себе биографов. Когда Вадим, наговорившись с супругой, сел на лавочку, он опять закурил. Что мне не очень нравится. И еще у него есть привычка – почти совсем догоревшие окурки класть на прошлогоднюю листву. Я сказала:

– Моя любимая книга раньше была Франклина Меррелла-Вольфа «Пути в иные измерения». Я ее в дороге тоже читала, и она со мной.