— Я к фельдшеру, — кивнул ей и пошёл к медицинской палатке.

— Постойте, — попыталась она меня догнать. — Там у нас только квалифицированный персонал.

— Я хирург, — кинул ей, настроения что-либо объяснять не было.

Волонтёр отстала, и то хорошо.

— Добрый день, помощь нужна? — подошёл к мужчине в возрасте, скорее всего — пенсионеру, и показал свой больничный пропуск.

Тот внимательно посмотрел на документ и перевёл удивлённый взгляд на меня.

— Кардиохирург?

— Да, но, думаю, что и с обработкой от вшей вполне справлюсь, — криво улыбнулся я.

Мне показалось, что старик ещё хотел что-то спросить, но потом деликатно решил промолчать, чем сразу расположил меня к себе, и кивнул:

— Буду рад поработать вместе с вами. Пётр Исаакович, — протяну мне он мне ладонь.

Я её пожал.

— Просто Лёша.

— Ладно, просто Лёша, — по-доброму улыбнулся фельдшер. — Давай посмотрим, что у нас тут где лежит. Я волонтерю уже пять лет в разных организациях. Всякие случаи бывают. Утром будет мало посетителей, а к вечеру, как вести распространятся, к нам со всех районов повалят бездомные. Работы предстоит много.

— Я уже успел отдохнуть, — усмехнулся старику, заглянув в ближайший ко мне контейнер, в котором оказались стерильные бинты и бактерицидные пластыри.

Пошли первые люди. Палатки располагались прямо на улице на территории давно закрывшегося завода. Видимо, кто-то услышал об открытии временного волонтёрского пункта из новостей, кто-то шёл мимо. Люди в голубых жилетах рассказывали посетителям, что они могут получить помощь или оказать её другим. Я слышал обрывки их разговоров.

К обеду мы с Петром Исааковичем успели обработать несколько ожогов и ссадин, отправили одного бедолагу с диабетической гангреной на скорой в больницу и осмотрели молодую женщину, которая даже не подозревала о том, что беременна, хотя я чётко расслышал сердцебиение плода через стетоскоп.

— Сходи-ка выпей чаю, — предложил мне фельдшер. — Я пока подежурю, а там поменяемся.

Хотел сказать, что не устал, но вдруг понял, что действительно нужно размять ноги. Пошёл к столу с напитками для волонтёров, попутно отвечая Илье, который спросил, как у меня дела в мессенджере.

«Если ты боишься, что я сбежал, то нет».

Не успел спрятать телефон в карман, как на экране высветился номер главврача.

— Да, Ирина Николаевна, — поднёс телефон к уху, подозревая что-то неладное. Иначе с чего бы ей звонить мне, пока я в отпуске, в который она, между прочим, меня сама же и отправила?

— Алексей, добрый день. Как ваш отпуск?

— Спасибо, вполне неплохо, — соврал я, заваривая чайный пакетик в бумажном стаканчике с кипятком. — А вы только для этого позвонили? — уточнил нетерпеливо, какая-то тревога не давала покоя.

— Нет… — замялась начальница. — Алексей Викторович, я хотела уведомить, что на вас подали жалобу, — выпалила она это так, будто самой было неловко произносить эти слова.

— Белова, — без тени сомнения сказал я.

— Белова, — вздохнула главврач. — Она обвиняет вас в халатности.

Я выругался, сжав стаканчик. Горячий напиток обжёг ладонь. Я зашипел, размахивая мгновенно покрасневшей рукой.

— Черт!

— Что случилось, Алексей? — встревожилась Ирина Николаевна.

— Ерунда, — кинул я, хотя руку безумно жгло. — Вы же знаете, что это неправда! Я не мог спасать ребёнка, как она того хотела. По всем правилам спасают мать. Тем более у неё был ещё слишком малый срок, чтобы плод выжил без материнской утробы!

— Лёша, успокойтесь, пожалуйста, я на вашей стороне.

— Ну хоть так, — невесело хмыкнул я. — И что теперь?

— Соберём комиссию, рассмотрим все досконально, вынесем вердикт. Я уверена, что вам не о чем волноваться. Но…