– Это… гениально. Все знают, что во мне течёт кровь людоедов, и никто не удивится её наличию в Мелани, и тут попросту не станут искать, – я поправил волосы, давно приобретшие рыжий оттенок. – Робет, ты смог меня снова удивить.

Герцог утвердительно кивнул. Было видно, что он, как всегда, доволен собой.

Мы обсуждали точный план дальнейших действий до поздней ночи. За эти сутки моя голова буквально вскипела от «политических игр», где следовало продумать каждый ход, а любая самая незначительная ошибка могла стоить жизни многих.

Я не мог уснуть, меня одолевали мысли. Без сомнения, Мелани – моя копия, и в ней, безусловно, таятся те же силы. Чего только стоит огонь её радужек: ко мне он пришёл совсем недавно, а Мелани такой родилась. Идеальное сочетание генов от двух родителей, невольно ставших потомками всех существующих и вымерших рас. Людоеды всё-таки получили планетотворца, о котором мечтали, правда, через одно поколение своих «экспериментов». Но не факт, что девочка останется «служить» на их землях. И я не мог уснуть, пока не удостоверюсь наверняка, как выглядит душа моего ребёнка.

Глубокой ночью, когда на втором и третьем этаже все уснули, я встал с кровати, аккуратно убрав со своей груди руку Элиз, накинул на плечи шёлковый халат и на цыпочках вышел из комнаты. Неслышно прокрался вверх по лестнице. Благо, в глиняном доме не было дверей, и меня не мог выдать случайный скрип захудалых петель. Я миновал покои свиты короля. Все спали. А комната Лиди, где и была Мелани, оказалась самой крайней.

Отец страдал бессонницей, когда я жил в его замке. И к сожалению, об этом я вспомнил, только проходя мимо его комнаты. Гораку заметил меня издалека, обратив в мою сторону пристальный взгляд. Король стоял у оконного проёма возле неразобранной постели. Пришлось подойти к нему. Я аккуратно отодвинул стул возле крошечного столика в углу, и жестом попросил отца сесть рядом.

До рассвета оставалась уйма времени, а мы оба не могли уснуть, поэтому я начал рассказ издалека, рассказав о проклятье, что убивало душу Элиз. Нам некуда было спешить, но я говорил шёпотом, чтобы мои слова не коснулись ни единой живой души в соседних комнатах. И поведал отцу о магическом взгляде, что позволяет видеть нити любой души. И о своих опасениях за судьбу дочери. Гораку выслушал меня, не перебив ни разу, периодически кивая, а когда я, наконец, закончил еле слышный рассказ, он коротко высказался:

– Я не думаю, что Мелани похожа на твою мать, – чуть слышно прозвучал его низкий голос.

– Почему, отец? – я облокотился на столик.

– Химера рассказывала про твоих братьев и сестёр, про нескольких, в чьём воспитании она принимала хотя бы косвенное участие. Эти дети отличались от прочих. Они не кричали при рождении. Не плакали. С младенчества ничего не боялись. Я бы назвал их «холодными куклами», если бы жажда соперничества не пробуждала их скрытые эмоции. Они хотели во всём быть первыми, лучшими. Самый высокий замок в песочнице, – Гораку слегка усмехнулся. – А Мелани, как и ты, родилась с криком. Столько бессонных ночей я провёл, успокаивая внучку. Я часто читаю ей сказки, и знаешь, она смеётся.

Я невольно улыбнулся.

– Но ты позволишь мне узнать наверняка? Если в ней есть частичка Бога смерти, то она пробудится. Не скоро, но это повлечёт за собой неминуемые последствия.

– Я принесу её, на моих руках малышка спит спокойно. А у Лиди нынче очень чуткий сон. Лучше никому не знать о нашем разговоре.

Я кивнул в ответ.

Гораку аккуратно встал со стула, а я остался неподвижен. Отец беззвучными шагами вышел из комнаты, и через несколько минут вернулся с Мелани на руках. Девочка была закутана в тонкое одеяло и даже сейчас обнимала свою крылатую игрушку.