– Ну? – получив очередной толчок в плечо, Леон отвечает тем же Деймону, получая следом по затылку. – Может, хватит?!

– Веди себя прилично. – Деймон с укором взирает на него, сверкая мраком в своих тёмных глазах, заставляя того хмыкнуть, замолкая.

– А, всё хорошо, правда, – неловко размахивая, чуть не роняя баночку с тушёнкой, Мерелин глупо улыбается, прикрывая глаза и морща лицо. – Я… Я просто не знаю… – Колинс не знает, стоит ли вообще им что-то говорить, но на самом деле и правды никакой нет: она без понятия, куда нужно идти, где безопасно и кто её защитит в случае чего. Даже будь правда совершенно иной, Мерелин ловит себя в итоге на мысли о том, что сказала бы им и её, потому что от них веет добром, силой и адекватностью. – Я не знаю, куда иду. Иду вперёд, чтобы просто выжить, – усмехнувшись, Колинс продолжает вяло есть тушёнку, обмокая в неё тонкие грязные пальцы.

Воды, чтобы умыться или помыть руки у них не было, поэтому они просто вытерли их о найденный кусок ткани. Вариантов, чем можно было перекусить, тоже было минимальное количество, поэтому каждый принялся есть как в первобытные времена, когда не было ничего.

– Иронично, – Деймон пытается поддержать сложившуюся беседу, от которой атмосфера становится только напряжённее. – У нас аналогичная ситуация, – Фрай не говорит о каких-то моментах, отвечает просто и кратко: не хочет лишний раз много разглагольствовать или сообщать детали, в которые ей ни к чему вникать.

Ей точно неинтересно знать о том, что они движутся куда-то, но по пути надеются найти свою кобылу и остальные вещи, которая та утащила с собой в том же направлении, в котором они все идут сейчас. Лес не маленький, он большой, а испугавшаяся лошадь точно не стала бы выбирать, куда ей пойти и идти ли по тропе. Шанс встретить её по пути невероятно низок, но Фрай просто хочет верить в наилучший исход, который не закончится летально.

Подняв свои бездонные синие глаза, Мерелин снова пристально смотрит на них.

– Дыру во мне прожжёшь скоро… – Леон, до этого обидевшийся на поведение Деймона, грубо бурчит, складывая руки на груди и садясь в позу лотоса.

– А, я… извините! – Колинс ощущает себя глупо и чувствует, будто на неё вылили все помои мира, опозорив. Ей настолько неловко и нелепо находиться среди них, что просто хочется сквозь землю провалиться и больше никогда не вылезать из своей норы. Как бы этого ни хотелось, реальность даёт ей другого мощного подзатыльника, а мысленно она ругает себя за своё поведение. – Позвольте пойти с вами!

Мерелин выпаливает это так резко и неожиданно даже для самой себя, что просто испуганно смотри на них в ответ, опуская голову и стыдливо прикусывая нижнюю губу. Ещё немного, и рана снова начнёт кровоточить.

Огонь, пляшущий на тлеющих брёвнах, снова разгорается, когда Деймон подбрасывает ещё немного сухих веток, вороша золу.

Тишина, жуткая и невыносимая, наступает также резко, как Мерелин произнесла эту нелепую вещь. Как вообще можно было додуматься до того, чтобы попроситься идти с незнакомцами и быть уверенной в том, что это правильно? Действительно нелепо и глупо, но, возможно, чувство одиночества и желание спастись подгоняют её на такое. Она не знакома с ними тесно, не знает, кто они на самом деле и кем друг другу приходятся, чего ищут или жаждут от всей этой ситуации, но, как ни странно, опасности в них Мерелин не видит, поэтому решилась на этот отчаянный шаг. На шаг, который может продлить её никчёмные жизненные часы и помочь не оставаться одной посреди ночи и остального окружающего пространства. Все эти страхи, чувства и желания вынудили её сделать это: мозг хотел обратного, но она сначала говорит, а потом думает, хотя стоило бы наоборот.