Девушка исподлобья следит за каждым движением черноволосого, ловко управляющегося с кинжалом. Он ставит консервную банку на землю, подстраивает кончик ножа, пробивает, обводя по кругу, разрезая. Всё выглядит так легко и просто, что Мерелин самой хочется попробовать сделать это, но болящие ладони и слабость говорят об обратном.

Заправив выбившуюся прядь волос за ухо, продолжая внимательно смотреть за ним, она подмечает, как он сосредоточенно и точно всё выполняет: на лице ни один мускул не дрогнул за всё то время, что они сидят подле костра, открывая консервы. Колинс понимает, что засматриваться не стоит и что это не совсем тактично, но ничего не может с собой поделать: смотреть по сторонам, выискивая в темноте леса какие-то знаки, ей не прельщает, поэтому не остается ничего, кроме того, чтобы следить за ними. Да и это будет полезно: они всё время под наблюдением, а ещё есть шанс узнать что-то новое или чему-то обучиться.

Парни, до сих пор не сказавшие особых подробностей, или хотя бы своих имён, после её неожиданного появления принялись сначала искать всё необходимое для костра, а потом уже взялись за другое. Мерелин не стала их объектом интереса, потому что после изнуряющих событий хотелось сначала отдохнуть и прийти в себя, а потом над чем-то думать и узнавать. Слишком сложно и нудно.

Обнимая колени, прижатые к мерно вздымающейся груди, Мерелин переводит следом взгляд на второго, чтобы и его не оставлять без своего пристального внимания. Ничем примечательным не занимается: лишь ждёт, когда тот, первый, даст какие-то указания. Забавно хмурит брови, дёргает носом и надувает губы, раздражаясь. Колинс, улыбнувшаяся этой картине одними уголками, ловит на себе его злобный взгляд, быстро отворачиваясь, скрываясь за густыми светлыми волосами.

– «Глупая», – проносится в мыслях Мерелин, когда ей становится стыдно от того, что она так бессовестно позволила себе разглядывать парней, не спросив для начала их имён.

Если учесть то, что они ранее имели возможность встретиться, те обстоятельства были не самыми благоприятными для знакомства, но оставили после себя приятное послевкусие и веру в человечество. Сейчас же ситуация была немного иной: никто не был в плену, оружие снова было наставлено на неё, но в этот раз пришлось самой поднять руки и сделать из себя хрупкую овечку, которой нужна помощь. На самом деле, действительно была нужна, но Мерелин не хочет думать о том, что было бы, если бы не эти парни снова встретились у неё на пути.

– Возьми.

Резкое, холодное, пугающее. Колинс вздрагивает, когда над головой произносят только одно слово, и её всю накрывает его большая тень.

Подняв испуганные глаза, встречаясь взглядом с чёрными, как самая мрачная ночь, омутами, Мерелин дрожащей рукой берёт протянутую банку консервов, кротко кивая и прячась за упавшими на лицо волосами.

Обойдя костёр, присаживаясь обратно возле брата, Деймон берёт свою порцию, начиная есть. Он не знает и не понимает, как себя нужно вести, потому что раньше в подобных ситуациях бывать не приходилось: девушки чаще сами спешили познакомиться с ним, заговорить, но он редко прилагал для этого какие-то усилия. Сейчас, находясь в гуще ужасающих событий, Фрай не до конца осознаёт то, что, кроме Леона, имеется возможность с кем-то поговорить. Его пугает только одно: не станет ли это напрасной тратой времени, если человек, втеревшийся к ним в доверие, резко уйдёт из жизни. Как в прямом, так и в переносном смысле.

– Может, ты хоть что-то скажешь? – Леон, до этого момента усердно и стойко терпевший тишину, разрываемую тресканьем костра и шелестом листьев, в конце концов, не выдерживает, подавая раздражённо голос. – Ау! – шикнув, когда Фрай кулаком толкает его в плечо, Кэрнил злобно смотрит на него в ответ, кривя лицо и хмуря брови.