Услышав урчание, Деймон обречённо опускает голову. Он хотел верить, что хоть что-то сохранилось, но было пусто. Собираясь подниматься обратно, к Леону, Фрай цепляется взглядом за странный тёмный брусок, торчащий в самом конце помещения, из-под одной бочки. Выставив факел чуть вперёд, Деймон осторожно подходит ближе.

Сжав челюсти, скрипя зубами, Фрай почти стеклянными глазами смотрит на представшую картину: мужчина, видимо, отец этой девочки, сидит, вцепившись в чёрный старый рюкзак. На его лице застыла гримаса ужаса, пустой взгляд, смотрящий в никуда. Ребенок, заразившийся этой болезнью, стал его проклятьем, но чтобы не становится монстром, он перерезал себе горло, обрамляя песочного цвета куртку багровой вязкой жидкостью.

Опустив голову, не понимая, где он по своей линии судьбы ступил не туда, Деймон подходит ближе к начавшему разлагаться трупу, закрывая его глаза. Смотреть в них ему было невыносимо. Фрай не видел раньше столько мертвецов, сколько ему пришлось лицезреть на протяжении последних нескольких суток. Жители деревни, родители Леона, заражённый, которого испугалась лошадь, эта маленькая девочка и её отец… Каждая увиденная смерть не наполняет его душу силой воли, а лишь пугает, заставляя становится более равнодушным: будь он слишком мягким, давно бы стал таким же хладным трупом.

Сглотнув слюни, Фрай решает, что нужно просмотреть содержимое рюкзака в поисках хоть какой-то пищи, воды или иных необходимых для выживания предметов.

Аккуратно отводя винтовку за спину, поднимая факел над головой, Деймон хватается левой рукой за тканевую ручку, начиная вытягивать из цепкой хватки мертвеца. Приложив немало усилий, выдернув достаточно тяжёлый рюкзак, он отшатывается, резко вставая с корточек. Пальцы отца девочки, до этого державшие свою сумку, обламываются, хрустя, руки опадают по бокам, а лицо поворачивается в сторону.

Тяжело дыша, ощущая на себе склизкие, противные щупальца холодной смерти, Фрай идёт к выходу из подвала, быстро поднимаясь по ступеням, громко топая. Швырнув рюкзак на пол, рядом с ногами Леона, Деймон вставляет факел обратно, обходя дверцу и захлопывая проход на нижний уровень.

Два трупа останутся там теперь навсегда.

– Ч-что там? – Кэрнил, испугавшийся столь резкого появления, поджимает больную ногу к груди, через толстую кожу ботинок сминая ноющее место.

– Не знаю. Загляни, – отвечает коротко, отворачиваясь, поднося руки к животу – Деймон в собственной тени смог различить, как они дрожат.

Он живой человек. Ему не нравится убивать и, тем более, быть убийцей, но первый павший от его рук заражённый оказался ребенком… Фрай понимает, что иного выбора не было, и поэтому пытается мысленно доказать себе, что он из-за этого рокового выстрела не стал преступником. Подбородок слегка трясется, челюсти сжаты, в глазах можно разглядеть боль и отчаяние.

Он хотел убить.

В тот момент, когда мыслить было невозможно, он желал только смерти нападавшей девочке, но сейчас, и после, когда светлый разум возвращается, понимает обратное. Боль, пляшущая в глазах, означает его нежелание убивать, а отчаяние – что рука в такой момент не дрогнула, и он стал убийцей монстра.

– Не верю… Дей-Дей, тут консервы.

Деймон вздрагивает, когда Леон резко решает нарушить тишину радостным возгласом, в котором проскользнули нотки недоверия. Придя в себя, потирает ладони друг о друга, унимая мелкую дрожь.

Повернувшись обратно к Кэрнилу, Фрай видит дно рюкзака, полностью набитое консервами. Видимо, отец с девочкой попали в нелёгкое путешествие, но она была заражена, и он решил, что их могилой станет старый трактир. Убить собственного ребёнка отец не смог, поэтому избавил себя от мучений, наложив руки.