– Я никогда на тебя не обижаюсь, глупышка. Мне просто хочется, чтобы ты всегда была в безопасности… – парнишка ласково, почти солнечно, улыбается, придвигаясь ближе к сестре, заключая в свои тёплые объятия, мягко поглаживая по хрупкой спине.

***

– Чтобы ты всегда была в безопасности… – слетает с дрожащих бледных уст, когда девушка начинает бормотать во сне.

Поджимая колени как можно ближе к своей груди, обхватив руками, Мерелин мирно сопит на них, пряча часть лица за копной пушистых, спутанных волос. Она действительно смогла уснуть после чувства одиночества, охватившего перед тем, как провалиться во тьму. Ощущать себя одинокой было пугающе, потому что раньше такого не было: рядом были родители, подруга, брат… А теперь никого не осталось. Каждый, последовательно, покинул её. Исчез, словно никогда и не присутствовал в её жизни. Каждого, кого она любила, ценила и кем всем сердцем дорожила, забрала смерть. Родители, подруга, брат… Первые пали в родной деревушке, оказавшись едой для заражённых, вторая покинула, храбро сражаясь, а последний без вести пропал, когда она была ребёнком.

Каждая потеря, принесённая Мерелин, в её мыслях не делала сильнее, а лишь глубже закапывала в собственную яму. Но находясь на пороге смерти, почти видя её прямо перед собой, хотелось жить. Выжить. Справиться со всем, чего бы это ни стоило, потому что они пожертвовали собой, чтобы спасти её, и она не может закопать их души, сделав подобную гибель напрасной. Колинс просили жить, и она будет жить! Она будет пытаться выжить, даже если придётся зубами выгрызать себе землю и убивать всех, кто встанет на пути к этому выживанию. В нынешней реалии ей не остаётся ничего, кроме как стать той, кем она никогда себя не видела.

Повернув чуть голову, шипя от пронзающей тело боли, Мерелин вяло открывает сначала один глаз, щурясь, а затем второй, пытаясь прийти в себя и вспомнить события минувшего вечера… или ночи.

Обведя взглядом комнату полуразрушенного дома, Колинс подскакивает на месте, выставляя вперёд осколок зеркала, заставший врасплох парнишку, тихо бродившего вдоль стен. Увидев, что винтовки и парней нет, её охватывают паника и страх: возможно, двое юношей лишь хотели, чтобы она перестала быть столь осторожной и забылась в своей усталости, а сейчас просто скрылись из виду, чтобы извести её и убить.

– «Нет, это глупо», – в голове Мерелин проскальзывает достаточно разумное умозаключение. Если бы им так хотелось заполучить её труп, она бы не стояла сейчас с растрёпанными волосами, безумным взглядом и подобием оружия в руке, опираясь о стену и расставив ноги на ширине плеч, чуть сгибая в коленях. – Глупая, глупая… – корить себя всегда ей удавалось гораздо легче, чем признать, что инстинкт самосохранения лишь пытается позволить выжить и лишняя осторожность не повредит. – Поверила… Я им поверила, ха, – Мерелин в безумной ухмылке кривит губы, широко раскрывая синие очи, чувствуя в крови адреналин. Брови сдвинуты, лоб сморщен. – Поверила, – Колинс не верится, что, доверившись тем незнакомцам, она не оказалась впоследствии хладным трупом, а действительно ощутила, что человечество не до конца потеряно. Еще есть шанс! Пусть он будет минимальным, но надежда тёплым огнём распаляет быстро бьющееся сердце.

Опустив руки, отпуская осколок, слыша его удар о каменный потрескавшийся от времени пол, Мерелин взбудоражено запускает обе ладони в волосы, зарываясь в них. Медленно скатываясь по стене, приседая, Колинс благодарит всё на свете за то, что выбор, сделанный ею ранее, оказался не роковым. Он с властным стальным голосом пообещал уйти с рассветом, и сдержал своё слово. Мерелин не знает, кем они приходятся друг другу, но по их действиям поняла, что они небезразличны к своим судьбам. Она доверилась, и её доверие оправдалось.