Кабинет Капитана

Амарант Норотул посмотрел на него, не скрывая недоверия.

– Итак, ты утверждаешь, – начал он, – что ваш же шпион вас и предал? Специально сделал так, чтобы поднялся переполох? Подставил вас, закинув эти сапоги в котёл? Может, и на Тэда Торника он заставил вас напасть, чтобы выкрасть пароли на сегодня? И рубить охрану у ворот тоже?

– Да ты почище любого пройдохи-защитника в суде! Просёк всю суть, – покивал контрабандист. – Всё так и было!

– Но ради чего? – спросил Амарант.

– А нашли вы его? Нашли Шкета? – ответил тот вопросом на вопрос.

– Ты знаешь, где он может быть? – подхватил Капитан.

– Откуда б! – скривился контрабандист. – Последние несколько часов я провалялся без памяти в своих же слюнях. А очнулся в верёвках, когда меня растолкали твои псы. Но я знаю, где Шкет хотел побывать в то время, когда мы уже вышли из игры.

Он снова закашлялся.

– Это ведь он вытянул нас из Закромов, когда твои уже мчались туда со шмоном. Затихарил нас в кладовке с сырами на кухне. Рассказал, с кого снять тычковку с паролями. Наплёл, что стражу с Крышки убрали, чтобы бежать искать нас, а все остальные, мол, спешат на второй завтрак. Выдал нам бурдюк с вином, урод: «Чтобы кровь побежала живее». Прям при нас намешал себе в кубок какой-то бурды из травы, выпил и поржал: «А пока вы шумите там, наверху, я проберусь в одно запретное местечко. До сих пор нам не удалось пройти туда через ледники, но смерть меня проведёт».

Он вдруг замычал, и Амарант отскочил в сторону: контрабандиста шумно стошнило прямо на пол.

– Коновалов, – слабо попросил он, кое-как вытираясь рукавом.

– Тебе уже вряд ли кто-то поможет, – проговорил Капитан, глядя на кровь, которая сочится у него из уголка рта.

Контрабандист поднял глаза:

– Коновалов зови ради своих. У тебя же через две недели обжираловка? Пир на весь мир, да? А в леднике при лазарете похозяйничал этот сдвинутый. Он же пробрался туда? А потом испарился?

Амарант кивнул.

– Глянь на нас. Хороши, а? Проверь, не пропадали ли в твоих кладовках яды! – выдохнул контрабандист и откинулся без сил.

Капитан выглянул в приёмную, набитую, несмотря на отбой, взволнованным народом, и отдал приказы: унести задержанных, прибраться в кабинете, а Робину Остролисту – войти для доклада.

Старшина лекарей, комкая какие-то записи, прошмыгнул в уголок, куда его подозвал Амарант.

– Вам уже передали, сударь? – дрожащими губами спросил он. – Это такой промах! Я вне себя от тревоги. Я готов подать в отставку. Такого ещё не случалось, поверьте. Ключ, – он потряс браслетом на запястье, – каждый миг при мне.

– И тем не менее, тебя обокрали. Что исчезло? – спросил Капитан.

Робин тяжело вздохнул.

– Каждый сезон мы собираем нарывников. Они такие зелёного металлического цвета, с золотым отливом, как живые изумруды, знаете? Маленькие жучки, – пояснил он, увидев недоумение в глазах Амаранта. – Очень красивые, а пахнут ужасно – крысами. Обычно пожирают сирень, малину и жимолость, могут обглодать дочиста ясень. От нарывников деревья можно чистить. Но давно подмечено, если взять жучка голой рукой, можно получить ожог, как от огня, или даже рану с нарывом. А если проглотить, то… – он помялся.

– Яд, – кивнул Капитан. – И сильный?

– Сильнее мы не знаем, и противоядия нет, – тихо ответил старшина лазарета. – Мы сушим нарывников и толчём в порошок. Порошок хорошо растворяется в масле. Это средство называется «паста любви», в умеренных количествах и при правильном использовании она возбуждает страсть, и Верзилы готовы платить за неё огромные деньги. Но если переборщить…

Он заглянул в записи: