Сейчас для нужд Зала Приправ, как было известно Бодо, использовалось всего три уровня со льдом. С нижнего, изначального, к поварам поднимали мясо и колбасы, мороженую рыбу и птицу, фарши и потроха. На средний, некогда слегка потеснивший темницы и кочегарку, по мере роста запасов переехали зерно, вино и уксус. На верхнем, находившимся вровень с кухонными помещениями, было очень удобно хранить под рукой творог, куски масла, сырные головы, яйца в корзинах и ещё много чего. А поскольку подъёмник для провизии ходил только от кухни до нижних подвалов, Бодо и не подозревал, что выше тоже есть ледники.

Выдав бранкам и двум приунывшим лекарям, которых уже допрашивали сегодня в темницах, по тёплому плащу и фонарю, Робин Остролист зажёг другой фонарь, побольше, и привёл всю компанию к массивной двери. Откашлявшись, он продемонстрировал всем собственное запястье с затейливым браслетом, на котором тихо звякнули небольшие бронзовые ключи.

– От сундука с историями болезней. От личной шкатулки. От ледника, – перечислил он. – А больше запирать тут и нечего!

Не дождавшись комментариев, начальник лазарета хотел было использовать третий ключ, но Ривальбен его остановил.

Один из Следопытов, затеплив свечу-камышинку13 от ближайшего светильника, наклонился к замковой пластине, украшенной серебряным гербом Майла, осторожно сдвинул её пальцем и ощупал скважину. Наклонившись, он изучал что-то добрую минуту и даже, как показалось Бодо, понюхал. Потом так же дотошно осмотрел бородку ключа, пол перед дверью и дверное полотно, и только затем приглашающе махнул рукой.

– Взлома не было, – пояснил он.

Старшина лазарета вставил ключ, провернул, невольно вздрогнул, когда за дверью щёлкнули штифты, и пропустил всех внутрь, высоко подняв фонарь.

Ледник при лазарете оказался похожим на знакомые Бодо мясной или винный. Тот же широкий круговой коридор, идущий вокруг сердцевины Башни, заполненной колотым льдом, только вместо массивных поддонов с крюками над ними или бесконечного ряда бочек – деревянные полки, на которых тускло блестит стекло. Снизу – забранные решётками длинные продухи для холодного воздуха, сверху – такие же, куда уходит тёплый.

Ривальбен вместе с Робином, деловито обсуждая что-то на смеси Всеобщего и эльфийского, двинулись по проходу на восток. Остальные Следопыты, покрутив головами, медленно пошли вдоль полок на запад. А двое лекарей подвели Ланго и Бодо к помосту в половину роста высотой, на котором лежало несколько больших чёрных мешков.

Служащий кухни внутри Бодо немного удивился: от мешков тянуло чесночком. Поставив фонарь на ближайший, он с любопытством осмотрелся. Ему потребовалось несколько мгновений, чтобы соотнести место, где они сейчас находятся, события сегодняшнего утра близ Крышки и торчащую из-под края мешка ногу, покрытую густым каштановым волосом и спёкшейся кровью.

Он с воплем бы отпрыгнул, если б на дороге не стоял один из лекарей.

– Здесь мы его и сгрузили, – показал тот на пустой промежуток на помосте, где в чёрных мешках лежали покойники. – Но, как видите… Да они не кусаются, парень, – добавил он грустно, заметив выражение лица Бодо. – Уже нет. А если тошнит, вон в углу ведро.

Плотно сжав губы, Бодо медленно покачал головой. Рукой, которая почти не тряслась, он снял с останков покойного собрата фонарь и выдохнул.

Его личный опыт присутствия рядом с мертвецами, как думал он сам, до нынешней минуты ограничивался отцом, который умер много лет назад, и утонувшим сегодня в котле для посуды Сордо. «Но Сордо, пожалуй, можно вычесть. Ведь если он встал и куда-то ушёл, то никакой он не покойник», – подумал вдруг Бодо, а вслух спросил: