Ривальбен уточнил:

– Каждый день пишутся новые списки? Зачем?

– Так ведь кормим мы много и почти непрерывно! Даже в утреннюю смену три раза, и столько же в обеденную, – вскинулся в защиту родных порядков Бодо. – И кормим всех по-разному. А трапезная рассчитана всего на тысячу мест. Так замышлялось изначально: Тысяча Вольных Стрелков. Но сейчас бранков в Майле куда как больше… Приходится разбивать всех на очереди. Да и остальным тоже нужно есть. Сами понимаете, чтобы держать всё это в порядке, приходится поработать.

Он помедлил, припоминая.

– Я-то обычно читаю только цифры, но, кажется, туда заносится не просто количество едоков. Ещё названия отрядов и их очерёдность прибытия в трапезную, имена и звания командиров. И текущие пароли, чтобы можно было посылать прислугу за дополнительной провизией в Нижний Город…

Он хлопнул себя по лбу:

– И пароли!

Ланго хмыкнул:

– Значит, именно этими сведениями и снабжал наших воришек любезный Адальгрим.

– Может, что и так, – растерянно согласился Бодо.

– Но сегодня утром господин главный повар ускакал с тобой к Капитану, чтобы разнюхать обстановку, и вот… Никакого списка, – сказал Ланго, сверившись с какими-то собственными записями, – при Тэде, когда его нашли, не было. Выходит, они забрали бумагу сами, как смогли, и бросились к Крышке. Но пароли не совпали: Капитан-то их сменил.

Будто сомневаясь в чём-то, Ланго глянул на Следопытов, и один из них решил ему помочь:

– В Фороде такое зовётся изменой. Если нужно задержать этого повара… Или он уже в темнице?

– Боюсь, он пока даже от должности не отстранён. Но могу ли я отдать такой приказ в отношении кого-то из Буролистов… – пробормотал в замешательстве десятник.

Следопыт улыбнулся, будто решил, что его разыгрывают, но Ривальбен, знавший обычаи Майла чуть лучше, вздохнул:

– Не будем терять времени. Мы узнали здесь всё?

Ланго кивнул и повернулся к двери, но не успел взяться за ручку, как створка с грохотом распахнулась, и в комнатку влетел лекарь в красивой белой шапочке на седых кудрях. Все, кроме дремлющего Тэда, подскочили, когда он воскликнул:

– Это вы здесь расследуете?!

– Именно, – подтвердил Ланго.

– Отлично! – сердито отозвался лекарь. – Так отыщите мне этот сбежавший труп!

Лазарет

Ланго Падуба сегодня было не так-то просто вывести из равновесия, потому что с того самого момента, как он ранним утром переступил порог кабинета Адальгрима, чтобы выполнить наискучнейшее, казалось бы, задание, вокруг творилось невероятное. Но бегающие по лазарету мертвецы, как выразились бы приятели Бодо на кухне, «сорвали-таки крышку с чайника».

– Господин Остролист! – рявкнул Ланго. – Не морочьте-ка мне голову! Вы же не сопляк какой-то. Или у вас тут, Враг его подери, завёлся чернокнижник? С каких это пор трупы вдруг забегали?

– Я не меньше вас в негодовании, господин Падуб, – растерянно откликнулся лекарь в шапочке, почёсывая затылок, и для пущей убедительности развёл руками. – Но пропажа налицо: был труп в леднике, а теперь нет.

В подчинении у Робина Остролиста, владыки мазей и микстур, старшины лазарета Башни, была армия не хуже, чем у Капитана: лекари, травники, аптекари, цирюльники и костоправы. Правда, болеть у Вольных Стрелков было как-то и не принято, и не слишком прилично – если только это были не последствия честных ранений, полученных в бою. Поэтому в негласной иерархии чинов среди бранков глава лазарета стоял где-то между начальником караулки и старшим кашеваром12 – не больно, прямо-таки скажем, высоко. Помощь в лазарете была одним из наказаний для тех, кто угодил в Закрома. А больничный дух Вольные Стрелки терпеть не могли.