Почему так происходит? Нельзя ли, как в фантастических фильмах, «раздвоить» или «растроить» сознание, чтобы всё было гладко и эффективно? Разумеется, хотелось бы, но наш мозг упрямо просит пожить в реальном мире. И в этом мире у него есть свои алгоритмы и ограничения – биологические, химические, да и психологические факторы никуда не деваются. В итоге получается, что мы можем делать много дел параллельно, но не всё и не всегда с одинаковым качеством.

В этой главе мы разберём, что происходит в нашем мозге, когда мы пытаемся «многозадачить», как он обрабатывает (или не обрабатывает) весь свалившийся поток информации и какие при этом возникают ментальные ловушки. Поймём, наконец, почему к концу дня мозг может ощущать себя смятым бумажным стаканчиком, не способным вместить ни капли свежих идей. И главное – при чём тут параллельное мышление и почему оно не тождественно «классической» многозадачности.

Биологические предпосылки: как устроен мозг под капотом

Если бы наш мозг был видеокартой современного игрового компьютера, он бы легко обрабатывал несметное количество процессов, генерируя высоко детализированную картинку реальности без малейшей задержки. Но, увы, наши нейронные сети – штука хитро устроенная: они не только параллельно обрабатывают сигналы, но и весьма избирательно это делают, выбирая, что для нас важнее в конкретный момент. Некая «правящая верхушка» в этом процессе – это префронтальная кора, которая отвечает за планирование, самоконтроль, принятие решений и распределение внимания.

Префронтальная кора работает как диспетчер в перегруженном аэропорту: она принимает сигналы от разных «рейсов» (слух, зрение, внутренние мысли), старается их более-менее эффективно упорядочить и выдать разрешение «на посадку» одному за другим. Когда мы говорим о многозадачности, мы пытаемся заставить диспетчера обслуживать сразу несколько лайнеров в одну и ту же минуту. Да, диспетчер может успеть быстро переключаться с одного рейса на другой, но одновременно управлять двумя самолётами, идущими на посадку на одну полосу, очень сложно и чревато авариями – в нашем случае это ошибки, забывчивость, стрессы.

Рабочая (оперативная) память – ещё один ключевой элемент. Это как если бы вы держали в руках поднос, куда пытаетесь положить всё сразу: телефоны, блокноты, стаканы, ключи. Поднос имеет ограниченную площадь, и если вы переложите туда что-то сверх меры, что-нибудь обязательно грохнется на пол. Точно так же и с нашей рабочей памятью: она способна удерживать только определённое количество информации (по разным исследованиям – в среднем от 4 до 7 «единиц» данных) в одном фокусе. Когда мы пытаемся «многозадачить», мы быстро перепрыгиваем от одного элемента к другому, каждый раз рискуя что-то выронить.

Нейромедиаторы (например, дофамин) играют в этом процессе роль своеобразных «курьеров связи»: они передают сигналы между нейронами, формируя ощущения мотивации, вознаграждения и вовлечённости в процесс. Когда мы переключаемся с одной задачи на другую, мы иногда подсознательно гонимся за «новизной», пытаясь получить новую порцию дофамина (как если бы мы бесконечно обновляли ленту соцсетей). Но из-за постоянных скачков туда-сюда фокус рассеивается, и в итоге мы не успеваем получить глубокое удовлетворение от выполнения хотя бы одной задачи.

Словом, биология нам показывает, что мы по природе можем воспринимать несколько сигналов сразу (иначе вы бы не смогли одновременно идти и, скажем, жевать жвачку), но это в основном касается рутинных действий, доведённых до автоматизма. Как только дело касается осознанного мышления (особенно требующего анализа, творчества, принятия решений), наш ум всё же предпочитает концентрироваться по очереди, а не в режиме «сразу всё».