Девушка даже сделала крошечный шаг в нужном направлении, но вовремя одернула себя – это был не безопасный холм, а отвесный склон, прогулка по которому грозила в лучшем случае несколькими переломами. Влада моргнула, прогоняя наваждение.

Мысли снова вернулись в прежнее русло, и Влада поразилась тому, как быстро она скатывалась с депрессию и избегание реальности, когда была окружена московскими благами цивилизации. А сейчас, не имея ничего, она чувствовала себя живой. А впрочем, было ли это ничем или сразу всем? Ведь сейчас у нее были она сама, это утро и бесконечное лето впереди. А с восточной стороны медленно близилось к зениту солнце.

Когда она вернулась из похода, девчонки собрались на пляже. Влада никогда не была любителем валяться на лежаке под палящим солнцем. Это всегда приносило ей только ожоги и скуку, а единственное, что было ей по душе на пляже – это игра в волейбол.

Но после активного утра ей хотелось просто расслабиться. Поэтому, выкупив несколько лежаков и вооружившись несмываемым кремом от солнца, девушки придались блаженному ничегонеделанию. Разговор лениво вертелся вокруг их повседневной жизни, которая казалось новым знакомым необычной – ведь их рутина состояла из совершенно других вещей.

Катя говорила о сумрачном Питере и семейном бизнесе, которым занималась ее мама. Катя принадлежал пост заместителя директора, но, несмотря на всю условность такой должности, зарабатывала более чем достаточно. У нее было много поклонников и много друзей, но совершенно не было никакого желания обзаводиться семьей – слишком уж яркой оставалась память о детстве с отцом-алкоголиком, все общение с которым она много лет старалась стереть из памяти. Она верила в свободную любовь и собственные силы.

Влада безмолвно завидовала ее уверенности в себе и умению флиртовать, казалось бы, даже с камнем. Катя была всего на год ее младше, но так и не доучилась в университете, бросив его на третьем курсе, когда мама начала загружать ее работой и было принято коллективное решение, что, в отличие от недвижимости, диплом денег не принесет.

Катя казалась ей безбашенной, свободной и очень сильной – так просто она говорила о вещах, которые у любого другого человека оставили бы глубокую травму:

– Однажды меня почти изнасиловали.

От неожиданности сидящая рядом Настя подавилась водой:

– В каком смысле «почти»?

– Ну, мы ездили в отпуск с маминой тогдашней подругой и каким-то ее знакомым. Этот мужик решил, что идея переспать с тринадцатилетней девочкой – это лучшее, что может прийти ему в голову, и постарался воплотить задуманное. Если честно, даже не помню, как убежала.

– А подруга?

– А, она даже внимания не обратила. Мама после этого с ней сразу перестала общаться.

Рассказывая об этом, Катя даже в лице не изменилась, блаженно щурясь на солнышке:

– Может, пойдем искупаемся?

Девушки переглянулись между собой. Казалось, что если человек так спокойно говорит о страшном, то стоит задуматься, а не псих ли он часом.

– Эй, да расслабьтесь, я в истерике не бьюсь не потому, что отбитая, а потому, что три года на психолога потратила, – Катя на удивление верно прочитала появившееся на их лицах изумление. Она поправила учительским жестом очки на носу и задумчиво добавила: – Ну, впрочем, три года у психолога не гарантируют, что я совсем уж не отбитая…

Девочки засмеялись, и обстановка вновь стала непринужденной.

– А я встречаюсь с женатым, – сказала Настя. – И рассказать об этом могу только вам, потому что, если скажу кому-то дома, ну… сами понимаете что будет.

Влада сочувствующе положила руку ей на коленку: