Хорошие у неё подруги.

Марлен взглянула на светловолосую высокую гонщицу. Её волосы были собраны в высокий хвост, подчеркивая тонкую шею, белоснежную кожу и пухлые губы.

Гонщицу звали Мира, и у неё имелся целый клуб фанатов, состоящий полностью из ящерров. О Мире мечтала треть мужского населения Мыслите. Лишь треть, потому что остальные мечтали о Джин: земной женщине, столь безупречной, что пришлась по душе самому Догану Рагарре.

Мира и Джин были как день и ночь: обе желанны, обе красивы, но у Джин было чуть-чуть больше опыта и чуть-чуть больше лоска. Она была выдрессирована быть тем идеалом, который желали отыскать в земных женщинах все ящерры: гибкая, стройная, с аппетитными формами, понимающая и знающая, когда и что нужно говорить.

Её кожа была цвета молочного шоколада, волосы – черными с синим отливом, и струились ниже плеч. А её глаза… комментаторы на аренах любили сравнивать Джин с хищной пантерой, а её взгляд именовали убийственным.

Джин была особенной женщиной, связующим звеном между сидевшими у костра девушками. Она умудрилась в столь неблагоприятных условиях не только найти среди гонщиц друзей, но и слепить из них нечто вроде семьи. Марлен до сих пор не понимала, как получилось, что две самые известные гонщицы Мыслите, Мира и Джин, не только стали друзьями на словах, но и на практике не раз вытаскивали задницы друг друга из всевозможных передряг. Они были так искусны в своём ремесле, что Марлен боялась даже думать, что будет, когда ящерры шутки ради натравят Миру и Джин друг на друга.

Пока – не натравили, но Марлен знала – это лишь вопрос времени. Сам же Рагарра это сделает, когда вздумает избавиться от любовницы.

Также Марлен не представляла, при каких условиях к группе присоединилась Имани, как поговаривали злые языки, самая неадекватная среди Гонщиц. Когда Джин четыре года назад сказала, что хочет познакомить её, Марлен, с Имани, Марлен струсила и попыталась оттянуть момент встречи. Ну а когда всё же познакомилась… С тех пор Марлен задавалась вопросом, чем она, Марлен, заслужила такое тёплое отношение со стороны Имани, если для остальных эта гонщица была как обезьяна с гранатой – не то чтобы глупа, но с гранатой.

Была еще Джинка – полная противоположность Имани: тихая, добрая, любящая. Такой бы детей у колыбели баюкать, а не на Млечной Арене соперниц убивать.

Вот такая вот разношёрстная компания. Пять девушек, пять личностей, пять блистательных гонщиц, которые стали для Марлен семьёй.

Марлен – шестая девушка – блистательной не была. Пока. Её ещё ни разу не брали на Млечную Арену, а значит, пока она никто – пустышка.

– Марлен, я понимаю, мы все относимся к Догану по-разному, - отозвалась Динка спустя какое-то время, - но для меня то, что я стала гонщицей – выигранная лотерея. Я предпочту умереть в бою или на аренах, чем попасть под влияние ящерра. А семьи у меня при любом раскладе не будет, вспомни, откуда я родом.

Невысокая светлокож соблазнительная, Динка только недавно начала участвовать в соревнованиях на Млечной Арене, но с первой гонки сделала феноменальные успехи. Многие полагали, это потому, что у неё в друзьях была сама Джин, которая научила её всему, но Марлен знала, что это не так.

Динка, несмотря на внешнюю хрупкость, была чертовски умелой гонщицей. Она умела соответствовать требованиям. Впрочем, все гонщицы умели, иначе их бы отсеяли еще на первом году обучения, или даже раньше.

Все гонщицы были обязаны отвечать определённым физическим требованиям. Их отбирали, руководствуясь не только понятиями здорова-не здорова, но и внешними данными, и на протяжении всего процесса обучения следили за их рационом питания, состоянием кожи, волос, ногтей.