Уайетт откидывается на спинку изящного винтажного стула, с которым так же, как и я, абсолютно не сочетается, и широко ухмыляется:

– Ага. Центральный нападающий «Сноудогс».

– Ты же не серьёзно!

– Как и ты. – Ария ставит свой поднос рядом с моим и опускается на третий стул, театрально закатывая глаза. – Каждый раз, когда люди превозносят Уайетта, его эго немножечко вырастает. Поверь мне, оно и так огромное. А скоро вообще возвысится над всеми нами и бросит тень на Аспен.

Уайетт смеётся.

– Если бы, Ари! Я с осторожностью отношусь к успеху. Помнишь прошлый раз, когда подросток хотел наброситься на меня, а я уклонился?

– Да, потому что он держал мешок из-под картошки и пытался поймать тебя в него. – Она снова закатывает глаза, но при этом ухмыляется. – Ты кайфуешь от этого.

Когда Уайетт порывается возразить, Ария запихивает ему в рот кусочек пирожного со сливочным кремом.

Я громко смеюсь.

Ария смахивает крошки с пальцев, отпивает капучино и устремляет на меня свои зелёные глаза.

– Слушай, Оскар, какие у тебя планы на вечер?

– Никаких, – пожимаю плечами.

– Круто! – Весь рот Уайетта запачкан в креме, но это его не особенно беспокоит. – Пойдём с нами на апре-ски-вечеринку в шале. Всё как надо.

Я отвечаю не сразу. Сначала запихиваю в рот остаток кекса и запиваю его ванильным питьём.

– Я не употребляю алкоголь.

– Я тоже, – отвечает Уайетт. – Без проблем, чувак. Мы просто немного повеселимся, ты сможешь познакомиться с новыми людьми. Нокс тоже идёт.

Арии широко распахивает глаза.

– Он приведёт Пейсли?

– Нет. – Уайетт хватает с её тарелки мини-пирожное на палочке и отправляет себе в рот. – Говорит, что у неё стресс из-за Гвен и дерьмовое настроение на весь день.

– Ты чавкаешь.

– Мне всё равно.

– Твой рот сейчас похож на поле битвы.

– Ты же всё равно любишь меня, правда?

– Да, но это отвратительно.

– Хорошо. Я перестану, если ты, когда будешь убирать в следующий раз со стола, выбросишь остатки еды, а не оставишь её на тарелках.

Ария прищуривается и кивает.

– По рукам.

– Да ты этого не сделаешь.

– О боже, Уай! Ты и твоя мания уборки. – Ария барабанит по козырьку его кепки, надетой задом наперёд. – Почему у этой парочки стресс? Что натворила Гвен?

Уайетт пожимает плечами.

– Пейсли ему не сказала.

По какой-то причине меня это волнует так же сильно, как и Арию. Возможно, даже сильнее. Я ловлю себя на том, что выпрямляюсь и внимательнее прислушиваюсь к разговору. Мне понятно, почему. Мне не составляет труда читать окружающих. Большинство из них представляют собой несложное чтиво. Но вчера, встретив эту Гвен, она же Хейли Стейнфелд, я сразу понял, что тут особо не преуспею. Она непрозрачна. Говорит довольно сложно. Гвен – это своего рода Анна Каренина. Поначалу кажется, что прочитать её невозможно, но в то же время хочется это сделать во что бы то ни стало.

Уайетт прочищает горло.

– И вообще, Ария… ты бы не хотела попробовать более нейтрально отнестись к произошедшему между тобой и Гвен? Почему ты сразу предполагаешь, будто она что-то натворила?

Ария издаёт короткий смешок.

– Да ладно. Как будто Пейсли способна на поступок, который мог кому-то причинить боль.

Прежде чем Уайетт успевает ответить, моё любопытство берёт верх.

– А Гвен способна?

Мои собеседники переглядываются. Ария рассеянно облизывает нижнюю губу. Прячет глаза, уставясь в свою чашку, и явно колеблется.

– Гвен не так проста, – наконец произносит она.

Моё любопытство усиливается. Дайте же мне книгу. Дайте мне сотни страниц «Анны Карениной». Я хочу проанализировать каждую из них прямо сейчас.

– Ну так что? Пойдёшь с нами? – интересуется Уайетт.