Толя догнал Веру и показал в сторону:

– Вон, гляди, как Трофим снарядился.

Дядя Трофим ехал верхом на коне. Тот, широко раздувая ноздри, тянул на колёсах поклажу и объёмистый ворох сена.

– А чего? – хмыкнула Настасья и остановилась подождать остальных Лапенковых. – Будь у меня лошадка, я бы её тоже с собою забрала. Лидку бы вон посадила, чем худо? – кивнула она на дочь, провожая взглядом Трофима.

– Ох, – вздохнула Верина мама, – кто знает, может, кабы не был Чериков центром округа, так и бежать бы не пришлось.

– Немец лютует, – кивнул дед Григорий. И тут же приосанился как мог. – Но Красная армия его прогонит.

– Точно прогонит, – повторила Вера согнувшемуся под тяжестью мешка Толе.

Идя с Басей на руках, Вера выбилась из сил. Когда они наконец вышли за город и остановились у рва, сразу за которым возвышался холм, она легла на траву и провалилась в сон.

Уже утром её разбудила Шельма. Лизала щёки влажным, горячим языком. Вера повернулась на бок и открыла глаза. Она увидела вырытое во рву убежище. В нём плечо к плечу сидели мама и тётя Настасья.

– Это дед Григорий выкопал, – сказал Толя и с гордостью добавил: – А я помогал.

Вера встала и осмотрелась. В лесу было много народу. Кто-то высовывался из пустот под корягами, кто-то спешно копал землю под убежище. «Лес и город поменялись местами? – удивилась Вера. – Мы раскопали тут всё. Там, где жил бы какой-нибудь ёжик, теперь построили укрытие для себя. А немцы в это время заняли наш город. Но мы же от безысходности попортили природу, а они… Как там наш дом? А черёмуха, курятник, огород?»

– Деточка, – позвала мама и вышла из укрытия, – иди молочка попей. Зорька дала. Уже все попили, даже кошки, а ты всё спишь.

«Молочка?» Вера и забыла, что с ними корова. Зорька, помахивая хвостом, паслась под молодыми, низкими берёзками. Взяв у мамы кружку, Вера сразу почувствовала: молоко ещё тёплое – и с удовольствием сделала глоток.

Мама погладила её по голове.

– Хлеба бери. И картошку. Тебе оставили.

После завтрака Вера вместе с Лидой и мальчишками побежала в глубь леса. Толя с Настасьиными сыновьями – в осинник нарубить ровных стволов для укрепления стен убежища. Топор дед Григорий захватил с собой. А Вера и Лида свернули к елям, чтобы принести лапника на подстилку.

Вера могла дотянуться только до нижних веток. Они были толстые, и сломать их получалось не с первого раза. Лида же была повыше, поэтому уже скоро держала целую охапку.

– Давай мне свои, понесу, – сказала она Вере и взяла у неё ветки. – А ты, может, грибов где поищи.

Грибов Вера не нашла, зато набрала пригоршню кислой, будто щавель, заячьей капусты.

Вернувшись, девочки увидели деда Григория за работой. Он вонзал лопату в стены рва, расширяя убежище, а землю выбрасывал наверх.

– О, вы и об обеде позаботились, – похвалила мама Веру и Лиду и стала развязывать одну из простыней – с посудой. – Значит, у нас будут постные щи.

Вера положила на траву светлые листики заячьей капусты и вдруг вспомнила о своём тряпичном зайце, оставленном дома.

– Ну что ты загрустила? – заметила мама.

Вера подняла на неё влажные глаза.

– Мама, а мы вернёмся домой?

Дед Григорий с силой воткнул лопату в землю, выглянул изо рва и, улыбаясь, скомандовал:

– Отставить такие разговоры! Обязательно вернёмся. Ты мне, Верочка, лучше вот что скажи: знаешь ли ты, что это за место такое?

– Лес, – пожала плечами Вера.

– Лес, да не про-осто, – протянул дед. – Во время войны со шведами здесь русские войска дали бой, и враг дальше не пошёл. Вот так-то! Это место особенное.

Вера глубоко вдохнула. Может быть, и правда этот воздух, эти деревья, эта земля помогут им.