По мнению В.И. Ильина, старчество – это передача спасительных навыков, приобретенных личным подвигом и духовным опытом – на пользу и спасение ближним.

Согласно второму представлению, старец – опытный, как правило, в деле спасения человек, но имеющий, при этом и особую благодать Божию вести по жизни других, желающих достигнуть Царства Божия людей. Как правило опытный, потому, что может быть и недостаточно опытным, но получивший от Бога искусство направлять людей по нужному пути.

Иван Троицкий так говорил о старцах: «Всякий старец только свидетель, напоминатель, и, по опытности и искусству, растолкователь, указатель путей и судеб Божиих всякому, желающему спастись и с Богом соединиться».

Эти две позиции сходятся в том, что старец является распространителем спасительного опыта, но расходятся в природе подобного права – личный опыт или благодать Божия. Последнее видится более правильным, ибо и апостол говорит: «Мh же не дyхъ мjра сегw2 пріsхомъ, но д¦ъ и4же t бGа, да вёмы ±же t бGа даров†ннаz нaмъ» (1 Корф. 2-12).

Можно посмотреть на феномен старчества и с другой стороны. Кроме старцев существуют и лже-старцы. И. М. Концевич указывал, что «благодатное старчество – это особое благодатное дарование, харизма, непосредственное водительство Духом Святым, особый вид святости. В лжестарчестве воля одного человека порабощается воле другого и сопряжено с чувством угнетения и подавленности, уныния, или нездорового душевного пристрастия к «старцу». Истинное же благодатное старчество, хотя и основано на полном послушании, не лишает человека чувства радости и свободы в Боге, так как он подчиняется не человеческой воле, а через нее воле Божией и опытно знает, что старец ему указывает лучший выход из создавшегося внешнего затруднения, или предлагает лучшее врачевство от духовной болезни. В то время, как благодатный старец является проводником Воли Божией, лжестарец заслоняет собою Бога».

И действительно, все люди, оставившие свои свидетельства об общении со старцем, отмечали, во-первых, свободу, а, во-вторых, сопутствующее общению чувство радости, что и указывает на присутствующую благодать.

Одного старца спросили, что есть свобода? Свобода в том, чтобы открыто говорить истину, ответил старец. (Св. Варсонофий Великий).

Старец – это монах. Жизнь в миру, в семье, «своим домом» накладывает очень существенный отпечаток на жизнь священнослужителя. Как отмечал профессор Алексей Остапов: «Блюсти святость, честь и высоту своего дома обязан каждый священнослужитель». Это соблюдение и накладывает свои рамки на жизнь белого священника. Иное дело монашествующий. Преподобный Николай Кавасила, автор 14 века, сообщал: «рассказывают также, что один из богоносных отцов, когда его спросили, что такое монах, не отвечал ни слова, а снял одежду, которая на нем была, и начал ее попирать ногами».

Старец – это монах, попираемый всеми и не обязанный этому противиться, как требует того от человека социальная среда. Но за это, он имеет право провозглашать истину. Старец или молчит, или говорит божественное – утверждает народная мудрость.

Историк Алексей Беглов выделяет следующие категории, которые можно отнести к старцам:

1) Монахи, облеченные священным саном.

2) Монахи, не имеющие священного сана.

3) Женщины-монахини.

4) Старцы-святители.

5) Некоторые белые священники.

6) Подвижники, не имеющие ни пострига, ни сана, то есть миряне.

К числу старцев – белых священников, Беглов относит отца Петра Томаницкого. А из мирян упоминает лишь Ивана Ивановича Троицкого.

Иван Троицкий имел семинарское образование, был учеником старца Адриана Югского и формально не принял постриг, но нес подвиг странничества, фактически находясь, как вне социума, так и вне монашеской общины. Священник Петр Томаницкий, неоднократно содержался в больнице для умалишенных и после запрета в служении вел жизнь юродивого. Жена приковывала его цепью к стене, он грубо обличал людей в грехах, но предсказывал пожары и иные бедствия. Не тот, ни другой фактически к старцам не относились.