– Что тебе? – рявкнул он через плечо.

– Вам не нужна новая натурщица? Моя кузина только что приехала из Палермо – красотка, каких свет не видывал! Между прочим…

– Меня не волнует, красотка она или уродка. Скажи мне лучше, она кто – протестантка?

– Протестанка! – воскликнула Агостина, пятясь назад. – Матерь Божия, в Палермо нет протестантов!

– Так, теперь другой вопрос. А какая задница у твоей кузины? Грушевидная или как яблоко?

– Задница! – Агостина задохнулась от смущения. – Ну, обычная… нормальная. В общем, как у всех.

– А вот тут ты не права. Задницы у всех разные. Если у твоей кузины задница как яблоко, то плевать я на нее хотел. Но если у нее зад как груша, то пусть завтра утром приходит в мою студию. А теперь оставь нас. Я хочу побеседовать с этими молодыми людьми.

Дега снова устремил взгляд на Анри и его товарищей.

– И вы тоже будете голодать, – явно злорадствовал он. – Вам придется бродить по улицам в дырявых ботинках, замерзать зимой в убогих студиях и дрожать от страха при виде домовладельца. А ведь могли бы быть счастливы, став представительными банковскими служащими, полицейскими или, на худой конец, почтальонами.

– Хватит уже, Эдгар, – возмутился Писсарро. – В их возрасте полезно мечтать, а ты подрываешь их веру в жизнь.

– Ничего-ничего, им это полезно, – фыркнул Дега. – Ты только посмотри на эти тупые, самодовольные лица. Они все воображают себя Микеланджело. Нет, я не собираюсь тратить время на уговоры. Еще чего! Жизнь сама расставит все по местам.

Дега встал, срывая с вешалки шляпу.

– Счастливо оставаться, – произнес он с кратким поклоном и удалился в сопровождении Писсарро, который с виноватым видом развел руками:

– Не обращайте внимания, просто у него изжога. Он всегда такой после завтрака…

– А все-таки забавный старик этот Дега, не правда ли? – заметил Рашу, ибо к нему первому вернулось самообладание.

Это был итог состоявшегося разговора и выражение общего мнения. Пребывая в совершенном смятении, студенты поднялись из-за стола и поплелись к выходу. В душе каждого боролись два чувства – злость и решимость.

Как и в прошлом году, Анри ежедневно проводил полдня в студии Рашу, занимаясь живописью и совершенствуясь в манерах и стиле поведения настоящего обитателя Монмартра. После посиделок в студии он привычно сопровождал южанина в «Нувель», где к ним присоединялась вся дружная компания художников.

Теперь он стал одним из них – почти. Он выслушивал их истории, одалживал деньги и оплачивал «пиво на всех». Он играл с ними в карты, изредка подавал голос в ходе жарких споров об искусстве, курил свои первые сигареты. Среди них он впервые осмелился произнести вслух «черт возьми» и «я плюну тебе в рожу» и, конечно же, был вынужден выслушивать бесконечные споры о любви и женщинах – особенно о женщинах.

Когда речь заходила о женщинах, то красноречие художников становилось просто-таки неиссякаемым. Сначала Анри с любопытством наблюдал со стороны, размышляя, надоест ли друзьям когда-нибудь бестолковая болтовня о девицах; теперь же он знал точно: нет, этого не случится никогда. Судя по всему, предмет был столь же многогранен, как и неисчерпаем.

Женщины, которыми они обладали. Женщины, которыми им почти удалось овладеть. Женщины, которыми они могли бы обладать. Качества, которыми непременно должны обладать их женщины. Чему их научили женщины и чему они сами учили женщин. Женская физиология и ее практическое применение. Искусство преодоления скрытых барьеров и высвобождение тайного либидо. Как обходиться с девственницами. Как вызвать в женщине вожделение, чтобы она, забыв о девичьей гордости, стонала и корчилась в экстазе. Цена женщин. Опасные женщины. А главное – как заполучить женщину…