– Откуда же он у вас такой весь из себя особенный взялся? – Произнесла Леся.

Теона погладила мальчика по голове, поправила ему курточку и произнесла:

– Сынок, иди поиграй с собакой. Познакомься с ней поближе. Иди, не бойся.

Она улыбнулась, глядя на сидящего неподалёку пса, который во все свои круглые янтарные собачьи глаза сейчас заинтересованно пялился в их сторону.

– А как её зовут? – спросил мальчик.

Леся улыбнулась, вспомнив, что пёс у них так до сих пор и остался просто псом.

– Я не знаю, малыш. Если хочешь, придумай ему имя сам!

– Я у него тогда спрошу, как его зовут? Хорошо? – вопросительно посмотрел на девушку мальчуган.

– Конечно… Спроси… – Леся от подобного заявления растерялась окончательно. – Он что, и с собаками болтать умеет? – нервный смешок слетел с её губ.

– Нет, что вы! Этого он вряд ли умеет. Это он так… Болтает всякие детские глупости.

Когда мальчик отошел на значительное расстояние от них, Теона продолжила:

– Знаешь, Леся, наша с сыном история… Она довольно короткая, несмотря на то, что длинной, как ни странно, в целую жизнь.

– Теона, – перебила её девушка, – может, достаточно уже мне «выкать»? Мы сейчас находимся чёрт знает где. Сидим на жухлой траве, напротив самого настоящего бункера. С оружием. Наблюдаем за пятилетним ребенком, который видит на два километра вперед и вполне возможно, прямо сейчас треплется о жизни с собакой, которая и на собаку-то весьма отдаленно похожа. Так что к черту, может, все эти проявления хорошего тона?

– Да. Ты права, – немного подумав, ответила женщина. – С чего начать, даже не знаю.

– Не знаешь с чего? Начинай, значит, сначала, – рыкнула на нее девушка и невольно покосилась на белобрысого мальчугана, который, обняв псину за кудлатую холку, что-то самозабвенно нашёптывал ему на ухо.

– Я родилась в пустоши, которая находилась много севернее этих мест, – начала свой рассказ Теона. – Здесь можно сидеть на одном месте по пять-шесть лет, выращивать горох с морковкой и ни о чём не думать. Там, откуда я родом, земля не такая урожайная, да и климат не особо благоприятен. За каждый кусочек более-менее стоящего чернозёма разворачиваются нешуточные войны. Иногда даже в прямом смысле этого слова. Когда мне было шестнадцать, на нашу пустошь напали. Нет, это были не сектанты и не разбойники, это были такие же кочевники, как и мы. Дело было в том, что их было значительно больше, чем нас. В итоге мужчин перебили, женщин и детей разогнали, а девчонок вроде меня оставили себе. В качестве развлечения. Ну, ты понимаешь, о чём я. Развлекала я их долгих четыре года, пока в один из переходов мне не удалось сбежать. Нас ведь не на цепях держали, потому как и бежать-то особо некуда было. Когда остановились на очередную проверку земель на годность, я драпанула в лес. Представляешь? Одна. Без оружия, еды, воды и даже без тёплой одежды. Единственное, что я обязательно прихватила с собой, был авторосжиг. Может быть, только благодаря ему я и не окачурилась там в первые несколько дней. Естественно, страшно было до задницы, но это всё равно лучше, чем каждую ночь терпеть на себе нового мужика, а иногда и не одного. Своих баб они берегли, твари, жалели их, рождаемость контролировали. А на нас им было плевать. Из тех пятнадцати девчонок, что они прибрали себе, четыре года протянули лишь трое, включая меня. Остальные либо погибли от побоев, либо скончались в родах. Одна из девчонок, совсем молоденькая, банально простудилась. Возиться с ней желающих не оказалось, и её просто отвезли поближе к городу и выбросили. Но там, знаешь, собаки дикие, мутанты… Я видела их… Я… Ладно, по порядку.