– Я больше замещать Ирину Николаевну не буду. Если мне запрещено ставить официальные оценки детям, я больше к ним не пойду. Пусть с другой группой занимается кто хочет, меня это больше не касается.

Эльза ушла, Мошкина, не отличаясь быстротой реакции, продолжала благодарно кивать. Откивав, она повернулась к Иринке и произнесла сакраментальное:

– Ну… – и развела руками. Не тучи, а просто так.

Пришлось Ире свои группы оставлять на попечение классных руководителей, а потом усиленно изощряться, чтобы нагнать программу. Хорошо хоть, в этом компоненте ей нет равных. No comments. Лучше англичан в данном случае не выразиться.

Вся эта плохо пахнущая история заставляет задуматься о человеческих качествах, которыми хотя бы в малюсенькой степени должны обладать люди по отношению друг к другу в любом коллективе. А с другой стороны, что тут думать? И так всё на поверхности. И, кстати, не следует забывать, что наша богадельня всё-таки является образовательным учреждением, следовательно, не на первом (обхохочешься, но факт), но и не на последнем месте находится у нас результат обучения. Проще выражаясь – пресловутые оценки.

Для проверки оного (результата) у нас имеется Евгения Павловна. Собственно, Пална – завуч по воспитательной работе, но по не совсем понятной (точнее, совсем непонятной) причине также приглядывает и за нами, «иностранцами». Я называю причину «непонятной» потому, что официальной должности завуча по иностранным языкам у нас нет.

В течение года Пална исступлённо занимается своими прямыми обязанностями, как то: драит памятник неизвестному солдату, проверяет, соответствует ли одежда школьников некоему дресс-коду, который никому толком не известен, проводит всяческие развлекательные мероприятия и всё прочее в этом роде. Про нас дама вспоминает регулярно в конце каждой четверти, принимая отчёты об успеваемости, и нерегулярно, когда получает «втык» от директора на тему «совсем ваши, Евгения Павловна, иностранцы распустились. Ля-ля-ля…». Тогда Пална где-то с неделю посещает наши уроки и даёт детям проверочные работы, которые потом сама и проверяет месяца два-три в свободное от чистки фасада школы время.

Однажды подобный приступ контроля настиг наших третьеклассников, ну, и нас вместе с ними, само собой. Пална с энтузиазмом (уж чего-чего, а энтузиазма у неё на всю школу хватает) работу провела и даже проверила месяца за полтора. А потом нас пригласили на милую дружественную беседу. Тут придётся обратиться к сухим цифрам. У меня из тридцати работ одна написана на два, у Ирки две «пары» на шестьдесят работ, у Эльзы – 19 двоек из пятидесяти пяти. Дураку не объяснишь, умный сам всё поймёт. Даже не хочется вспоминать, не то что описывать эмоции, грызшие меня в ходе дружеской беседы: они оказались не из приятных, потому что нравоучений и поучений мы с Иркой получили не меньше, а гораздо больше Эльзы. Ну как же, мы-то матёрые волчары уже, а тут молодой специалист… Не включился полностью в учебный процесс, не вник в тонкости, растерялся, помощи не дождался… В общем и целом, стыдно должно быть вам с такими показателями, товарищи! Стыдно! Равняйтесь на молодёжь, которая рвётся к вершинам педагогического мастерства, невзирая на трудности и преграды (в нашем лице, надо полагать).

Такой же противной получилась и ситуация с рабочими программами. Поясню, как сумею. Рабочая программа – это совершенно кошмарная хрень (других слов не подобрать, если только матерные), в которой подробно по каждому классу расписывается, что вы должны пройти, когда вы это должны пройти, как вы это должны пройти и т. д. Требуется подробно описать содержание урока, тему, характеристику учебной деятельности, вид контроля, дату проведения урока и тому подобную, никому не нужную ересь. Особенно радует пункт «Результаты освоения программы». Я позволю себе задержаться на этом пункте, потому что моего здравого смысла ну никак не хватает, чтобы понять, каким образом все нижеперечисленные ожидаемые результаты связаны с предметом иностранный язык.