Мы с братом были самым крепким дуэтом на свете, по крайней мере, мне так казалось. Он был единственным человеком в моей семье, которому не было плевать на мои чувства, брат был моим защитником и тихой гаванью в хаосе окружающего нас безумия.

– Я все еще не могу поверить, что отец согласился на этот брак, – тихо произнес мой близнец и, положив огромную ладонь на мою голову, принялся поглаживать меня по волосам. – Хочешь, я еще раз поговорю с ним?

Я покачала головой и поспешила вытереть непрошенные слезы. Клим пытался спасти меня от этого ужасного брака, но отец был непоколебим.

– Ты лишь сильнее разозлишь отца.

– Я чувствую себя паршиво от того, что не могу ничего сделать, – Клим обхватил своими ладонями мое лицо и заглянул в мокрые от слез глаза. – Никто не заставляет тебя жить с ним вечно, ты можешь придумать легенду и развестись с ним, когда мы поправим дело с винодельней. Скажешь, что он избивал тебя, общество всегда будет на стороне женщины.

Я сглотнула и посмотрела на брата-близнеца. Он говорил со всей серьезностью, но мы оба понимали, что этому никогда не быть. Наварские никогда не допустят подобного плевка в их душу, они скорее утопят меня в реке с привязанным к ногам грузу и объявят Артура вдовцом, чем согласятся на развод.

Я была обречена до конца своей жизни.

Раздался быстрый стук в дверь, за которым последовал строгий мамин голос:

– Лика, платье!

– Тебе пора собираться, я буду ждать тебя внизу, хорошо? – Клим еще раз обвел мое лицо глазами, полными сострадания и поморщился, как от кислого, взглянув на мое платье.

Когда брат вышел из комнаты, я коснулась взглядом бледно-розовой ткани платья на покрывале моей кровати. Отвратительный цвет. Его выбирала моя мать, чтобы подчеркнуть перед семьей Наварских мою чистоту и непорочность, но я не была так невинна, как они думали. Если они хотели шоу, они его получат.

Стук моих каблуков привлек внимание присутствующих, и когда я остановилась на последней ступеньке лестницы, глаза всех людей направились на меня. Я торжествовала, когда увидела, как вся кровь отлила от лица матери, а ее глаза расширились от ужаса. Лицо отца ничего не отражало, но его глаза вспыхнули гневом от моего рискованного поступка, и я на доли секунды успела пожалеть о содеянном. Но взглянув на Клима, который совсем не пытался скрыть улыбку на своем лице и смотрел на меня с гордостью, былая неуверенность тут же исчезла. Я расправила плечи и подняла выше подбородок.

Дело было в моей одежде; вместо купленного мамой нежно-розового наряда, я надела свое любимое черное платье. Оно было достаточно консервативным, с длинными рукавами и подолом до колен, но с дразнящей открытой спиной и облегающим силуэтом. День моей помолвки стал днем моей смерти, так почему бы не надеть соответствующий наряд?

Все это время я старалась не смотреть на гостей нашего дома, но когда я приблизилась к накрытому столу, то рискнула бросить взгляд на Артура. Он был высоким и смуглым, выше меня на две головы, с широким разворотом плеч и мускулистым телом. У него были высокие, четкие скулы, порочный рот и безумные огоньки в глазах. Будет ложью, если я скажу, что он был уродлив, совсем наоборот, мерзавец выглядел так, словно только что сошел со страниц глянцевого журнала. Причем его внешность не была слащавой, в ней присутствовала притягательная мужественность. Не удивительно, что все девушки падали к его ногам, за исключением, разумеется, меня.

– Это моя дочь – Лика, – откашлялся отец, чтобы отвлечь присутствующих от моего дерзкого выхода. – Моя гордость и моя радость.