Прошел год, и Паша со Светланой сыграли свадьбу. На свадьбе присутствовали, помимо близких родственников, давних друзей и подруг молодоженов, еще и новые друзья из деревни – Женька с Еленой и Мишка, который на радость подружек невесты артистично заливал им истории про ирицких вампиров.

На свадьбу был приглашен и Ванька-конюх, и хотя он не смог приехать, но передал через Женьку свой подарок – настоящую подкову с выбитой на ней вручную надписью: «На счастье!». Паша повесил эту подкову над кроваткой сына. Может быть, и ему эта подкова из далекой деревни Ирицы принесет счастье.

Время шло, но еще очень долго Паше снилась та ночь, когда он, абсолютно свободный, скакал на резвом коне по лунной дорожке, вдоль ночных берегов Тырницы навстречу ветру. Ощущение воли будоражило его душу все время, когда он находился в офисе на своем рабочем месте. Он так и не смог ни перебороть в себе это потрясающее чувство безграничной свободы, ни смириться со своим зависимым положением.

Постепенно Паша переставал ценить все то, что привыкло больше всего на свете ценить современное поколение, – карьеру, деньги и приторный европейский образ жизни, который старательно преподносили как великую ценность иностранные работодатели.

Пашиных товарищей удивляли перемены, происходящие с ним, на что он непременно отвечал словами Заратустры: «Я хожу среди этих людей и дивлюсь: они не прощают мне, что я не завидую добродетелям их».

Вскоре после рождения сына Паша уволился с работы, купил небольшой домик и переехал вместе со своей семьей в живописную деревню, расположенную недалеко от Москвы, где и зажил, наконец, в свое удовольствие, спокойной и размеренной деревенской жизнью.

И очень часто в своих снах, словно одинокий гордый всадник, он мчался на коне по лунной дорожке навстречу ветру по бесконечным дорогам России, чувствуя себя при этом абсолютно счастливым человеком.

Сергей Есенин

На левом берегу одного из многочисленных изгибов могучего Енисея, неторопливо несущего свои холодные воды в Северный Ледовитый океан, расположился небольшой сибирский город, названный по имени великой реки – Енисейск.

В этом городе, недалеко от Успенской церкви, построенной в конце XVIII – начале XIX века, в стареньком деревянном доме, стены которого почернели от времени и северного климата, жила самая обыкновенная русская семья из четырех человек – мать, отец и двое детей. Старшему сыну Ванечке было пять лет, а его младшей сестре Полине недавно исполнился всего один годик.

На дворе стоял суровый февраль. Злые вьюги, завалившие город толщами снега, и сильнейшие морозы далеко за тридцать градусов держались в городе уже больше трех недель, но, наконец, отступили, оставив после себя снежные сугробы выше пояса и бездонно чистое сибирское небо.

Яркие солнечные лучи настырно пробирались сквозь резные ставни и тюлевые шторы внутрь дома Белоярцевых, наполняя его теплым, домашним уютом. Аппетитно пахло свежими блинами, которые, проворно переворачивая на сковородке и заправляя густым гречишным медом, пекла хозяйка дома – Белоярцева Анастасия Васильевна.

Анастасия была красивой молодой женщиной тридцати пять лет от роду, с милым выражением лица, пышной грудью, хорошей осанкой и доброй душой. В этот субботний день она пребывала в хорошем настроении. Во-первых, потому, что наконец-то спал трескучий мороз, не позволявший детям выходить на прогулку, и на небе появилось долгожданное солнце, что само по себе уже поднимало настроение, а во-вторых, сегодня возвращался из командировки ее муж и глава семейства – Белоярцев Николай Емельянович, которого она не видела уже две недели.