– Нет. Мой отец купил беговую дорожку. Я каждый день смотрю, как он бегает. Так что мне потолстение не грозит.

– Так это он бегает, а не ты.

– Ты когда-нибудь смотрела, как человек бегает? Попробуй. Ощущение, будто бежишь сама. Я устаю уже от одного вида, как он бегает. Так что с твоим именем? – спросила она, но я опять молчала. – Если не хочешь назвать имя, хоть фамилию скажи.

Удар по самому больному. Мамина фамилия в девичестве была Тихомирова. Тихий мир. Очень подходящая фамилия для нашей семьи. У нас никто не кричал, даже не разговаривал громко. И уж тем более никогда не ругался.

Семья моего отца, наоборот, ужасно шумная. Баба Галя, мама моего отца, говорит так, как будто ей надо докричаться до соседнего города, хотя сидит в метре от тебя. От них нам и досталась фамилия то ли в дар, то ли в наказание. Скорее, последнее.

Мама меня успокаивала. Каждый раз, когда она видела не менее дурацкую фамилию, она считала своим долгом поставить меня в известность:

– Была сегодня в поликлинике. Там тетка стояла в регистратуре в очереди впереди меня. Спросили ее фамилию, а она говорит: «Неизвестная». Тетка в окошке не поняла. Говорит: «В смысле неизвестная? Вы что, свою фамилию не знаете?» Та говорит: «Знаю. Неизвестная моя фамилия». Вот умора.

И таких историй накопилось штук сто. А еще ее любимый анекдот:

«В армии идет перекличка:

– Иванов.

– Я.

– Петров

– Я.

– Сидоров

– Я.

– Череззаборногузадерищенко

– Я.

– Ничего себе фамилия

– Я».

Расскажет в двухсот пятидесятый раз – и смеется.

Я глубоко вдохнула и выпалила:

– Птица.

– Что птица?

– Фамилия моя.

– Птица. Надо же. Тебе, наверное, достается из-за нее?

– Даже не буду говорить.

– У меня фамилия Бенц. Эмма Бенц. – Она сделала акцент на своем имени, намекая на то, чтобы я назвала мое.

– Как машина?

– Да.

– С ней вряд ли у тебя когда-нибудь были проблемы.

– Не скажи. Меня называли и Бену, и Бени. Хорошо хоть не прилипло.

– Бывает. У нас в классе есть Кожапиева Айна. Так ее и Кожаниязова называли учителя, и Кожапулькина, и даже Комсомолова. Мы поначалу сразу исправляли, когда они только начинали кококать. Но потом перестали. Стало забавно коллекционировать их варианты.

– Это еще нормально. У нас вон в классе одна на физре через «козла» прыгнула, и все. Теперь она Пердонелла.

– Я даже знаю, про кого ты. – Я не сдержалась и засмеялась.

– А знаешь, кто придумал? – Она прищурила хитро глазки.

– Нет, но теперь буду знать.

– Ладно, не хочешь говорить имя, не надо. Буду называть тебя по фамилии.

Она встала, взяла пустой стакан и сделала несколько шагов, но я остановила ее:

– Лучше не надо.

– Имя, сестра, имя.

– Любишь мушкетеров?

– Мама в восторге. Ладно, пока, – она сделала небольшую паузу, – Птица.

– Ок, я Элла. Элла Птица, – сказала я, также сделав акцент на имени.

– Эмма Бенц и Элла Птица. А звучит-то ничего.

После уроков меня задержала классная. В этом году планировались соревнования по волейболу среди школ.

– Элла, но ты же занимаешься волейболом, – уговаривала она меня.

– У меня травма была. Врачи запрещают, – ответила я.

На это у нее аргументов не было.

Пока я была у нее, все уже разбежались по домам. Я вышла со школы и сразу свернула налево.

– Куда полетела, Птица? – услышала я голос Эммы.

– Уже сто раз не интересно.