Допью. И даже выловлю все вишни
Со дна…
И что мне бог, что – сатана?..
Никем из них душа не спасена…
Я все равно уеду, дорогая.
Нет, не герой…
не спятил…
не другая…
И не твоя – ничейная вина.
Все просто.
И, как водится, одна
Причина…
Ну, зачем ты? Надоело!
Тоска жива.
Вот в этом все и дело —
Она сильнее страсти и вина.
Я знаю – на краю Большой земли,
На берегу арктического моря
Гудит скала,
И северные зори
Над ней колышет сумрачный залив.
По галечнику хрусткому дойду
И, обдирая рыжую штормовку,
Взберусь наверх,
на краешек,
на бровку
И помолчу у моря на виду.
Один лишь миг —
Полярная скала,
Да чаек гвалт
у глаз и под ногами.
Лишь ощутить,
как холоден тот камень,
И как земля огромна и светла.
«Разве?..»
Разве?
Разве бьют часы?
Это гвозди.
Гвозди всасывает древесина.
Здравствуй.
Ты, знать, будешь
Звезда Немезида.
Молоток или молот
Вбивает те гвозди?
Сизиф или Молох?
Труд не жертва,
А жертвы – не труд…
Что за солнечный город,
Что за странные зданья меня ожидают?
Пирамиды и стелы.
Что за мрачная вышивка черным по белому?
И знаки.
И звезды, как стрелы.
Застарелая родина —
Робкая,
Как снежинка на ощупь.
В нашем веке
Еще дровами топили печи.
В нашем веке
Еще говорили «очи».
В нашем веке,
Наверное, все было проще.
А в прочем?..
Говорите мне «ты»,
Любимые
И нелюбимые люди.
Перелетные руки
Уже улетели к ненастной планете.
Перелетные очи,
Наверное, жажду свою утоляют.
А я —
Удаляюсь.
Я – ветер…
Я утихающий ветер.
Эх,
Как моя мама сказала б:
«Гроза да к ночи».
И вы мне тоже не верьте.
Я сочинитель.
Страшно любил бесплатно проехать,
И вот – изловили
ЭТИ.
И теперь я
Ни знаменатель и ни числитель,
А просто ветер.
А вы меня сдуру снова на «вы»:
«Володя, вы ли?»
::::::::::::::::::::::::::::::::::::::
Слышите, плахи поют
И гвозди сладостно стонут?
Вы говорите «не стоило»?
Думаю,
Стоило…
«Я пришел непрошено незвано…»
Я пришел непрошено незвано
В мир, где травы держат навесу
Сизых рос белёсые поляны.
И лишь солнце трогает росу.
Цедит утро млечный ток тумана,
Тёкот дятла слышится в лесу.
Как войду и что с собой внесу
В тишину, что стынет изваянно?..
Тень тропы… Но поперек пути мне
Капель зернь висит на паутине —
Знать, туман запутался в сети.
Где найти дороги серединной?
Наклонюсь, пройду под паутиной:
Пустяки, но лучше обойти.
1985
Голос древнего поля
Есть ли какое подобье тебе,
предрассветное степи дыханье?
Эта начальная тёмная дрожь, эта остуда в груди…
Вот уже тронуло ветром поля,
колыхнулись овсы и пшеницы,
Облако зреет на гребне зари,
слышится ржанье коня.
Вот уже вновь возникает во мне
в нескончаемом рокоте славы
Давняя-давняя песнь, древняя-древняя жизнь.
Снова мне чудится дивная весть
в набегающем гуле пространства.
Что так далёко поёт? Что так высоко звенит?
1985
«А река не полней полыньи…»
А река не полней полыньи.
А погибель не более боли.
Колесо не длинней колеи.
Боже мой, то, что жизнью зовём, —
Точно так же дороже любови…
Комья глины. Лопата и лом…
А река уже с морем сомкнулась.
Уж измерен весь путь колесом.
Боже мой, то, что жизнью зовем, —
Чем же, милая, обернулось?..
«В пустыне в закатном покое…»
В пустыне в закатном покое
Я слышал – камни поют.
В безмернейшей из колоколен
И ныне, вспомню, стою.
И звёзды по куполу зреют.
И кремни, блестя как стекло,
Искрят меж собою, теряют,
Что за день с небес натекло.
И шорох разрядов, и гравий
Чуть вздрагивает на миг.
И кажется – вот заиграет
Мне благовест меркнущий мир.
Пространство могуче и голо.