Рейчел рассмеялась, впервые за два дня, и пошла за ней, сжимая телефон. Её сигнал – слабый, упрямый – летел через океан к Максиму. Новый мир рождался в хаосе, но она была жива. И это было началом.

Где-то вдалеке снова завыла сирена. На улице зазвучали бензопилы – люди начали расчищать завалы. Начинался долгий путь восстановления. Рейчел вздохнула и пошла за Фиби, чтобы осмотреть верхний этаж. Впереди была работа, но в сердце уже светилось тихое, упрямое пламя ожидания ответа.

Максим не спал две ночи. Глаза жгло, будто туда насыпали песка. Лицо серое, как мокрый асфальт, блестящий под осенним дождём. Он шёл в офис, шаги тяжёлые, ботинки липли к тротуару, словно земля тянула назад. Внутри – пустота, боль, грызущая без перерыва. Мысли о Сан-Диего. О Рейчел. О сером значке «не доставлено». Пятнадцать сообщений за ночь. Каждое – крик, мольба, молитва.

Максим: Рейчел, ты там? Новости – жесть. Напиши хоть слово.

Максим: Смотрю стримы. Твой район без света. Держись.

Максим: Я тут бесполезен. Но я с тобой. Думаю о тебе.

Максим: Скажи, что ты в порядке. Умоляю.

И ещё. Пятнадцать. Каждый – камень на груди. Ответа нет.

Офис гудел вентиляторами. Коллеги болтали о сроках, задачах, тестах. Кто-то спорил какой лучше шрифт применить, куда поставить кнопку и какую иконку выбрать. Максим не слушал. Клавиатура холодная, чужая. Код не шёл. Ошибки лезли, как тараканы из-под тумбочки ночью. Он смотрел на экран, но видел Сан-Диего. Разломанные пальмы, стволы треснули, как кости. Искорёженные машины. Её дом. Прочный, говорила она. Не у берега. Но что значит «прочный» против урагана?

Он проверял телефон каждые десять минут. Экран пуст. Сердце колотилось под 180 ударов. Он представлял её в темноте, под воем ветра. С Фиби, может. Или одну. Без света. Без воды. Без надежды. Он хотел быть там. Таскать мешки. Заколачивать окна. Держать её руку. Но он в Москве. Тысячи километров. Бесполезный.

Страх резал, холодный, острый. А вдруг она ранена? Застряла? Завалена? Мысль била, как кулак Тайсона, отбирая дыхание. Потом гнев – горячий, горький. На себя. На бурю. На этот чёртов океан. Почему он не может сделать хоть что-то? Он создаёт приложения, укрощает хаос в коде. Но это он не в силах победить. Океан это зверь, а он – ничто.

Он открыл ноутбук. Руки дрожали. Вбил в поиске: «Skyscanner». Москва – Сан-Диего. Двадцать часов. Пересадка в Амстердаме. Даты: завтра, послезавтра, через неделю. Ничего. Аэропорт Сан-Диего закрыт. Полосы затоплены. Обломки на асфальте. Цифры, города, даты смешались в ком. Он смотрел, грудь сдавило. Хотел кричать. Бежать в аэропорт, требовать самолёт, плыть через Атлантику. Но он сидел в офисе, под лампами дневного света.

Он видел себя там. Приземляется. Идёт по разбитым улицам. Находит её. Обнимает. Глупо. Он не умел чинить генераторы. Спотыкался бы о мусор, спрашивал ерунду. Но её смех, рассказы о падениях с доски, голос в ночных чатах зажгли в нём что-то. Не только страх. Не только гнев. Что-то тёплое, мягкое, пугающее. Он влюблялся. Сильно. И это пугало больше бури. А вдруг она пропала? А вдруг он не скажет ей?

Максим встал, прошёлся по офису, спотыкаясь о кабели. В переговорке кто-то спорил о багах, о дедлайнах. Он вернулся к столу, открыл Facebook. Её профиль. Последний пост – фото заката над океаном, три дня назад. «Готовлюсь к шторму. Держите за нас кулаки». Комментарии: «Рейч, будь осторожна», «Ты сильная, справишься». Его лайк где-то внизу. Он смотрел на её фото: волосы развеваются, доска под мышкой, улыбка – как солнце. Сердце сжалось. Он написал ещё одно сообщение: