– Нет, – едва слышно шепчу и жмурюсь, когда он наклоняется.

– Уберу я – будет больно, – хрипит у моего уха.

– Хорошо, – соглашаюсь.

Я не буду играть по его правилам, не по всем так точно. Знаю, каким он может быть с врагами, а сейчас я его злейший враг, но и я больше не испуганная лань.

– Хм, решила характер показать? – спрашивает, отстранившись на пару сантиметров.

В ответ я только плечом дёргаю и отворачиваюсь, не в силах смотреть в глаза, в которых столько неприкрытой ненависти.

– Отодрать бы тебя, как шлюху, и отдать толпе голодных мужиков, – проговаривает, оскалившись.

Перед глазами всплывает сцена из прошлого, и мне стоит больших усилий не заплакать.

– Ты этого не сделаешь, – заявляю уверенно, хотя это далеко не так. – И вообще, хотел бы отомстить, убил бы там, в Москве, а не притащил бы домой.

– Мстить, Хрустальная, можно по-разному, – снова наклоняется, произнося это прямо в мои искусанные губы. – Но я буду наслаждаться каждым днём, буду играть, трахать, унижать и слушать твои мольбы.

– Урод! – выплёвываю ему в лицо.

– Собственной персоной, – разводит руками. – Собирайся, мы едем в город, – бросает и покидает душевую кабинку.

Быстро собраться у меня не вышло, прежде всего мне пришлось протереть пол от следов воды, которые оставил Давид, а потом перебрать весь свой старый гардероб, чтобы понять, – я ни во что не влезаю. Не думала, что настолько расширилась, сравнивать было не с чем, я тогда уехала ни с чем.

Когда в комнату заходит Давид, я сижу на кровати среди кучи вещей в единственном платье, которое налезло на меня, но выгляжу я в нём, как девушка с трассы. Слишком узкое, выделяет каждый изгиб моего тела, и чересчур короткое, а ведь когда-то оно сидело на мне свободно.

– На панель собралась? – спрашивает, окинув меня внимательным взглядом.

Едва посмотрев на него, решаю не отвечать. Мне не хочется с ним разговаривать, тем более куда-то ехать, но разве меня кто-нибудь спрашивает? В отличие от меня, он уже оделся в чёрную рубашку, оставив расстёгнутыми верхние пуговицы, такого же цвета брюки и грубые ботинки. Волосы в беспорядке, но это только дополняет его образ.

– Переоденься, – бросает и устраивается с комфортом в кресле, явно ожидая хлеба и зрелищ.

– Мне не во что, – бормочу себе под нос.

– Интересно почему, – строит задумчивое лицо, потирая подбородок. – А, точно, бока отрастила, пока я на нарах отдыхал.

– Дав… – замолкаю, вспомнив его указания. – Ты будешь жалеть о своем поведении и обидных словах в мою сторону, – проговариваю, глядя ему в глаза.

– Да что ты? – разрывается громким хохотом.

Ну вот и как с этим человеком разговаривать? Конечно мне стоит сказать ему всю правду, ведь ждать удобного момента я могу долго. Но когда вижу его поведение и презрение в глазах, когда он смотрит на меня, хочется послать его к чёрту. И я боюсь, что, узнав правду, от меня попросту избавятся.

– А знаешь, я передумал, – встаёт на ноги и подходит к кровати. – Встань, – требует, но мне что-то страшно. – Встала, кому говорю!

Поднимаюсь и, обняв себя руками, смотрю на него снизу вверх.

– Нормально, – констатирует, покрутив меня, как куклу. – Тебе даже идёт, есть за что ухватиться, – с этими словами он шлёпает меня по попе, после чего сжимает ягодицы.

Абстрагируюсь от внезапной волны возбуждения и отхожу от него подальше. Я ведь его всё ещё люблю, и пусть он меня ненавидит, но на тело это никак не влияет, оно реагирует соответственно на касания любимого человека.

– Я не разрешал…

– А мне плевать, – прерываю его на полуслове. – Ведёшь себя, как последний мудак, за один неполный день уже столько наговорил, что непонятно, кто кого простить должен, – выкрикиваю, жестикулируя руками. – Можно было вести себя как взрослый мужик, поговорить, спросить, а ты как обиженный мальчик, списывающий на контрольной, которого друг по парте сдал учителю. Ты не заслуживаешь быть с нами… – замолкаю, вовремя прикусив себе язык.