Мы молча посидели, а потом, замёрзшие, уставшие, но с каким-то странным спокойствием внутри, развернулись и полетели вниз – в сторону деревеньки.

Когда мы приземлились у небольшой тибетской хижины, дымок из трубы тонко поднимался в небо, а воздух пах сушёным чаем и пряностями. Хижина стояла у самого края, словно на отшибе бытия. Позади нее плато обрывалось и казалось, что дальше мира людей не существует.

Старый монах уже сидел на пороге, закутанный в простую рваную накидку, будто ждал нас.

Но главное… Он не изумился, увидев Спутника.

 Совсем.

Я замерла, переводя взгляд с одного на другого:

– Вы знакомы.

Спутник ничуть не удивился выводу, лишь медленно кивнул.

Монах приветливо улыбнулся, похлопал по дощатому крыльцу, приглашая нас сесть:

– Проходите, путники. Ветер сегодня холодный.

Я села рядом, вглядываясь в глубокие морщины на его лице.

– Кто ты? – спросила я, чувствуя, что здесь гораздо больше тайн, чем смогу осознать.

Старик мягко ответил:

– О, я просто тот, кто всегда здесь.

Спутник тихо рассмеялся:

– А ты совсем не изменился.

Я недоверчиво нахмурилась:

– Хочешь сказать, ты знаешь его давно?

Спутник посмотрел на монаха с хитрой улыбкой:

– Давным-давно. Даже раньше, чем ты думаешь.

Я сжала пальцы, понимая, что за этим стоит целая история.

Старый монах разлил чай, передал мне чашку и посмотрел прямо в глаза:

– Тебе лучше спросить: кто на самом деле твой спутник?

Я замерла, чувствуя, как от этих слов всё внутри сжалось. Спутник ни на секунду не отвёл взгляда.

Ветер медленно шевелил рваную накидку монаха, чай в чашках дымился, а внутри у меня нарастало чувство… тревоги? Нет. Скорее, предвкушения. Неужели…

Я посмотрела на Спутника. Тот спокойно держал чашку, мягко подрагивая хвостом, будто решал, стоит ли говорить.

– Ну, давай, рассказывай, – подбодрила я.

Он приподнял бровь:

– Что именно ты хочешь знать?

– Ты знаешь этого монаха. Он не удивлён тебе. Это значит, ты бывал здесь раньше.

– Логично.

– Значит, ты не просто случайный товарищ.

– Ага.

Я выдохнула:

– Так кто ты?

Спутник покрутил чашку в лапах, потом посмотрел на монаха, словно спрашивая разрешения. Монах улыбнулся.

– Ладно. Только обещай, что не сбежишь.

Я подняла руки:

– Куда мне здесь бежать? Мы в Гималаях, если ты забыл.

Он улыбнулся, но в глазах мелькнула серьёзность.

– Я не всегда был таким.  Очень давно… когда мир ещё только начинал понимать, что он существует, я был чем-то другим.

– Чем?

Спутник отпил чая и медленно ответил:

– Одним из первых существ, что осознали себя.

Монах спокойно смотрел на него, будто уже знал эту историю.

– Ты был человеком?

Спутник покачал головой:

– Нет. Я был… просто осознанием. Потоком мысли, энергии, чего-то между реальным и несуществующим.

Я напряглась не понимая:

– Ты хочешь сказать… что был чем-то вроде духа?

– Да, но не в том смысле, как люди это понимают.

Монах размешал чай, словно эта тема была для него такой же привычной, как разговор о погоде. И поправил:

– Ты не первый, кто возник из чистого осознания. Но ты один из немногих, кто решил остаться.

Я покачала головой, пытаясь переварить сказанное:

– Остаться? Где? В этой реальности?

Спутник улыбнулся:

– Ты ведь знаешь, что есть множество слоёв бытия.

– Допустим…

– Я мог бы исчезнуть. Мог бы стать чем-то другим. Но мне стало любопытно.

Я смотрела в его странные, тёмные глаза с зелёными искрами. Меня слегка потряхивало от адреналина:

– Любопытно?

– Да. Мне стало интересно, что значит существовать. Быть частью чего-то. Испытывать эмоции, смотреть на мир глазами того, кто не всесилен, кто не просто поток.

– И ты выбрал вот это? – я указала на его лапы, хвост, странную карикатурную форму черта.