Но если хочу сбежать, надо не поддаваться эмоциям и «держать боевую стойку».

3. 03

Следующим утром я чувствую себя настолько разбито, что прошу маму принести мне завтрак в комнату. Отец уже давно уехал на встречу, и я рада, что не придется с ним разговаривать.

Мама приносит поднос с чаем, йогуртом и двумя бутербродами — с сыром и помидорами черри и с авокадо и красной рыбой. Все так аккуратно сервировано, что я понимаю кто на самом деле это все делал. Наша домработница Зинаида, хотя я прекрасно помню, что она должна была уехать в заслуженный отпуск.

— Мам, ты Зинаиду вызвала? — спрашиваю у родительницы, забирая поднос. Мама какая-то уставшая и немного отрешенная. Она смотрит на меня взглядом с примесью сожаления и разочарования.

Не оправдала надежд?!

— А что такое?

— Она же в отпуске. Собиралась домой по делам. Зачем? Всегда же можно заказать доставку и...

— Валерия, я просто позвонила, и Зинаида сказала, что сможет побыть с нами неделю, а как вернемся в Москву, я переоформлю отпуск на другие даты.

Мама сегодня не просто уставшая. Злая, обиженная, раздраженная. Еще бы понять на кого, потому что, судя по ее взгляду раздражителем могу быть и я.

— Ты что-то хочешь мне сказать? — лучше уж сразу узнать.

— Да, хочу. Ты уехала с мужчиной почти на всю ночь. Не позвонила. Вообще не сообщила, где ты. А сейчас сидишь в комнате и даже извиняться не собираешься.

— Серьезно? — не выдерживаю я. — И когда ты поняла, что я пропала? Когда вы домой приехали под утро?

Ох, я вижу, какая волна злости поднимается в маме. Да, она сейчас готова разорвать меня, как и отец, за то, что напоминаю ей о «маленькой» слабости в виде десятка бокалов с шампанским. Ведь Ирина Борисовна Преображенская не может быть с изъяном. Родословная ученых и врачей, универ и аспирантура, богатый муж, идеальные дети — и одна пагубная привычка.

— Лера, когда ты превратилась в такую дрянную девицу? Это мы виноваты, разбаловали тебя и вот результат. Никакого уважения к родителям.

— Отец всегда сам говорил, что уважать нужно за поступки, а вы уже много лет смотрите на меня, как на удобную мебель. Мам, ты даже не спросила почему я уехала. Отец тебе не сказал, что я с лестницы упала? У меня растяжение лодыжки.

Мама молчит, но не потому, что ей стало как-то стыдно за невнимание к собственному ребенку. Нет. Она молчит, потому что это все усложняет в ее картинке «дочь сбежала с мужиком на всю ночь».

Я прикрываю глаза. Не хочу видеть ее лицо. Она заодно с отцом и не хочет терять привычную сытую жизнь, а отец ее явно запугал и убедил, что меня надо отдать в «надежные руки», чтобы никто не трогал семью Горовых.

Я знаю, что могла вчера их обоих предупредить, сказать про ногу и дождаться, когда папа придумает, как это обернуть в свою пользу. И только поэтому я не сделала того, чего ждут от послушной дочери.

Мне надоело быть «хорошей девочкой».

И я собираюсь сделать «плохим» еще и своего брата. Наверняка, у папы планы и на Лариона.

Мама отмирает и идет к двери, а взявшись за ручку, поворачивается ко мне.

— Тогда посидишь недельку до отъезда дома. Я предупрежу Ивана, чтобы никуда тебя не выпускал.

Боже мой, это такая дешевая месть! Но для меня важнее учеба, которой меня могут лишить. Так что придется побыть неделю Рапунцель. Жалко принца нет, который меня из всего этого дерьмозамка вытащил бы.

Мама хлопает дверью, а я подтягиваюсь к изголовью и упираюсь в него спиной, чтобы позавтракать. Такие задушевные разговоры с семьей давно перестали вызывать у меня панику или апатию. И аппетит я не теряю назло всем. Так что с большим удовольствием уминаю все приготовленное золотыми руками Зинаиды.