– Ого, какая дерзкая, – смеется он. – А мама твоя говорила, что ты – очень послушная, нежная девочка. Я как раз люблю таких, – добавляет Лаврентьев.

– Каких таких? – испуганно спрашиваю и снова отступаю.

– Послушных, Настя. И те, кто ведет себя хорошо, поверь мне, получит достаточно, чтобы не быть в обиде.

До меня медленно доходит скрытый подтекст в его словах. Это же он, получается, предлагает мне…

– Да вы с ума сошли…

– Почему же? Это сейчас тебе кажется такое неприемлемым. Но поверь, я смогу дать тебе очень многое. Теперь, когда тебе восемнадцать, ничто не мешает нашим отношениям.

– Каким еще отношения?! Я маму позову!

Евгений усмехается криво.

– Думаешь, она будет против? Настенька, ты очень наивная, нежная девочка. И меня это устраивает. Иди сюда.

– Зачем?

– Хочу попробовать. А заодно покажу, что тебе нечего со мной бояться.

Лаврентьев без всяких сомнений сокращает расстояние между нами, а у меня в памяти мгновенно всплывает тот самый вечер, когда меня спас Егор. Становится гадко и противно.

– Не трогайте меня! Не надо!

– Хватит ломаться, Настя, – раздраженно требует Евгений. – И орать не надо – твоя мать не против нашего знакомства.

– Вы врете! – всхлипываю, отшатываюсь от него, но позади-то уже стена. Оказываюсь в ловушке мужчины, который это тоже понимает. Он не торопится, мдлеенно качает головой.

– Все-таки ты девочка с характером, – с досадой произносит. – Это несколько осложняет ситуацию.

– Да о чем вы? Отойдите и  дайте мне пройти!

– Куда? – насмешливо фыркает он. – Сейчас остальным не до тебя, Насть. Ты уже выросла, а значит, больше не нуждаешься в родительской защите.

Судорожно оглядываюсь по сторонам, но как назло тут нет ничего, что могло бы пригодиться для защиты. Я отлично помню тот ужас и беспомощность в прошлый раз, и сейчас совершенно точно не хочу повторения. Пусть Лаврентьев и один, но он – взрослый, крупный мужчина. Так что весовые категории у нас однозначно разные.

– Уходите или я закричу, – предупреждаю, выставляя перед собой руку.

– Ты зря меня боишься, Настя. Я не собираюсь причинять тебе вред. Наоборот, покажу, что меня как раз не надо бояться, – увещевает он таким голосом, словно уверен – я сдамся. Пойду на поводу его убеждений.

– Я не хочу! – твердо произношу. Но для мужчины мой ответ оказывается спусковым крючком. И вместо того, чтобы отступить, он окончательно сокращает расстояние, перехватывает мои запястья и прижимает те к стене.

– Нет! Не надо! – в отчаянии говорю, захлебываясь слезами. – Не надо…продолжение завтра утром

Лаврентьев успевает ко мне прикоснуться, но почти  тут же отступает назад. А я не сразу понимаю, что делает он это не по своему желанию. Даже наоборот – его фактически силой отталкивает от меня Егор.

Евгений возмущается, дергается.

– Руки от нее убрал! – рявкает Романов. – Или зубы лишние есть?

– Да ты! Ты вообще, что ли, охренел!?

Кидает на меня злобный взгляд.

– Она сама не против!

Отчим переводит на меня взгляд. Мне так страшно, что он сейчас и правда решит, что этот козел говорит правду. Но у меня не выходит даже звука произнести. Я немею, совсем как в тот вечер.

– Очень в этом сомневаюсь, – угрожающе мрачно делает вывод Егор. – Еще раз протянешь к ней руки…

– И что? Ты ей кто? Жаришь ее мамашу, вот и вали к ней! – скалится Лаврентьев.

На шум, наконец, выходят и остальные – мама, Андрей. Даже тетя Катя.

– Что тут происходит? – Спрашивает она. – Женя? Егор?

А потом, конечно же, все взгляды сходятся на мне.

– Уйми своего жеребца, – выплевывает Лаврентьев моей маме. – Или намордник надень, если нравится спать с этим бешеным псом.