Рука с подолом оказывается на моих губах. Мне затыкают рот моим же платьем! Мотаю головой, но вдруг оказываюсь на гулком деревянном полу, а хищник устанавливает новые правила нашего разговора.

Не в силах издать ни звука через плотную ткань, я стараюсь выскользнуть из-под тяжёлого тела, но все попытки бесполезны. Льняная рубаха ползёт по мне – и вот уже ничего не разделяет наши тела. Одной рукой он сдавливает мои запястья, другая рука проникает между нами, чтобы ослабить шнуровку штанов, выпуская наружу доказательство серьёзности намерений.

Не давая шанса договорить заклинание, он протискивается между бёдер и пригвождает меня к полу. Его движения быстры и грубы, как у дикого зверя. Впервые мужчина берёт меня так: без согласия, лишь для своего интереса. Вот что чувствуют обычные женщины, вынужденные терпеть мужей… И он ещё имел наглость называть меня дикой тварью!

Только отпусти – я тебе сердце вырву, пусть на это уйдут мои последние силы, и я после погибну! Чтоб ты сдох страшной смертью!

Он двигается быстро, каждым движением распаляя мою ненависть ещё больше. Но вместе с яростью я чувствую и иное: его тело будто нарочно создано, чтобы стать проводником магии. Безудержная дикая сила ищет выхода, направить бы её в нужное русло…

Похоже, он давно хотел этого – всё заканчивается быстро, он поднимается, а я, судорожно прикрывая наготу порванным подолом, отползаю к столу со свитками. Теперь я смогу выговорить слова заклятия… Да нужно ли? Вряд ли он захочет повторить прямо сейчас: удовлетворив разом похоть и любопытство, он уже увлечён другими идеями. А его сила может пригодиться, моей магии осталось слишком мало.

Зашнуровываясь, он прислоняется к стене с довольным выдохом:

- Значит, только заклинание. А мысленно ты можешь послать порчу?

Молчу, упорно молчу назло ему. Сейчас молчание – моё единственное оружие. И способ приводить его в бешенство, как видно. Схватив за плечо, он рывком поднимает меня:

- А ты сильная! Это магия или всегда так?

- Не знаю.

На этот раз я не лгу, и он это видит. Никогда раньше я не проводила столько времени взаперти. И я не знаю, чем всё может закончиться.

Открыв дверь, герцог приказывает стражнику увести меня, а сам углубляется в чтение другого свитка. Надеюсь, это не подробное описание пыток, которые может выдержать ведьма...

В дверях, убедившись, что он уже не смотрит на меня, неслышным щелчком ногтей пускаю в толщу свитков на столе одну-единственную искорку. Сейчас это всё, на что я способна. Но даже её хватит: в башне сухо, и свитки займутся, как порох. Незачем ему столько читать! Люди говорят: умножая знания, умножаешь печаль. Согласна.

Снова переходы, сырые и тёмные коридоры. Сочувствие к покойным жёнам Эрхангера закрадывается в моё сердце. Жить в таком мрачном месте и терпеть насилие этого зверя – тут любая в петлю влезет! Любая, но не я.

Я отсюда выберусь.

19. Глава 19. Договор

Пожар уничтожил добрую четверть библиотеки прежде, чем принесли достаточно воды. Горело так, что запах дыма проник даже в мою темницу. Дым был кстати: я чувствовала, как пахну чужим потом и семенем, и невозможность смыть с себя запах была гораздо противнее, чем ощущение свершившегося насилия.

Но ещё больше меня тревожило то, как моё тело в последний миг сопротивления вдруг привычно подалось навстречу. Ощутив чужое желание, оно отозвалось раньше, чем я сама поняла. Не познав насилия раньше, тело и сейчас не почуяло угрозы. Это было внове и заставляло держаться ещё осмотрительнее, чем прежде.

Ни разу тело на предавало меня вот так: рядом с врагом, в явной опасности. Я словно перестала контролировать себя на несколько мгновений. И теперь удивлялась сама себе и новому странному ощущению, что охватывало меня всякий раз, стоило вспомнить горячее дыхание возле своей шеи.