Не отпускает. Воспоминания кружатся в сознании и не хотят выпускать из своего плена. Выпускной этот гребаный. Лапина, трогательная и нежная, но такая смелая. На танец пригласила. Ни с кем не танцевал, а ей не смог отказать. Словно попал под чары ее огромных синих омутов. До сих пор помню едва уловимый цветочный аромат ее волос и покалывание кончиков пальцев от случайных касаний. Робкое: «Тош, я тебя люблю» и мой ступор. В глаза мне смотрела, ответа ждала, а я лишь рассмеялся ей в лицо. Кинул грубое: «Лапина, ты дура, что ли?» – и свалил в закат.

Закрываю глаза, но уснуть не получается. Неудобно на спине. Не привык так. Да и мысли эти изводят. Ну сколько можно по сотому кругу?

Я был жесток. Оказывается, до сих пор коробит. Бывает же такое. И думать не думал о ней, пока не встретил спустя столько лет. А ведь я так и не извинился. Тогда это казалось проявлением слабости, а сейчас поздно. Никому мои извинения нахрен не сдались. Вон у Яны и так все хорошо. И без моих извинений.

Дверь в палату бесшумно приоткрывается, лишь полоса света ползет по полу, постепенно расширяясь.

– Эй, мажор, ты спишь? – все эта же неугомонная медсестра.

– Сплю, – бросаю сухо.

– Это хорошо. Тебе ничего не нужно?

– Телек включи.

– И все? – Она икает, сдавая себя с потрохами. Уже, видимо, оприходовала вино.

– Все.

Медсестра проходит по палате и включает телевизор на каком-то рандомном канале. Поворачивается ко мне, томно закусывает губу и теребит воротник формы.

– А может, пошалим? – лукаво прищуривается и кивает на мой пах. – Я помогу.

Конечно. Лежу и мечтаю совокупиться с пьяной медсестрой.

– Выйди нахрен, – рычу на нее.

– Какой ты скучный. – Она недовольно морщит нос, но все же продвигается к выходу.

Не всем же быть такими веселыми, как она. Залипаю в какой-то идиотский сериал, но едва улавливаю сюжет. Да это и не важно. Фонит, и ладно. Сам не замечаю, как отключаюсь.

– Доброе утро. – Бодрый голос Яны лучше любого будильника.

Мгновенно распахиваю глаза и зажмуриваюсь от яркого света. Кто придумал такую пытку?

– Сомнительное утверждение. Сколько времени?

– Восемь.

Кое-как удается проморгаться и сфокусировать взгляд. Яна сегодня какая-то не такая. Глаза красные, заплаканные. Да и сама бледная.

– Что случилось?

– Не твое дело, – недовольно поджимает губы. – Давай укол сделаю.

– Может, не надо? – нервно усмехаюсь, пытаясь хоть немного разрядить обстановку, но Яна не ведется.

– С лечащим врачом договаривайся.

– Когда он придет?

– Через час.

– Ладно, – сдаюсь вынужденно. – Давай только в другую сторону, – переворачиваюсь на другой бок. – И не смотри.

– Да чего я там не видела, – прыскает со смеху Яна.

Наконец-то оттаяла.

– Надеюсь, ничего, – улыбаюсь и внутренне сжимаюсь, стараясь не поддаваться панике.

– Не знала, что ты такой стеснительный…

Иголка вновь входит в мою мышцу. Скриплю зубами от боли, но сегодня гораздо лучше, чем вчера.

– Так кто тебя обидел? – пытаюсь достучаться.

– А ты что, в защитники хочешь записаться? – криво усмехается Яна.

– Почему нет? – вопросительно изгибаю бровь.

– Тебя самого защищать надо.

Разворачивается и идет к двери, а я, как идиот, смотрю ей вслед и улыбаюсь.

Падаю головой на подушку и смотрю в потолок. Что за девчонка? Вроде боевая, а такая хрупкая, что внутри все переворачивается от желания впрячься за нее. Кто мог ее обидеть? И ведь не колется. Не хочет, и ладно. Мне что, больше всех надо? Своих проблем по горло. Вот хотя бы в туалет сходить.

С грустью смотрю на дверь ванной комнаты и вздыхаю. Пиздец.

– Доброе утро, Антон. – В палату входит врач.

Ну наконец-то. Может, хоть он прояснит мои перспективы.