– Здравствуйте, – бодро сажусь и по инерции тяну руку.

Косолапов смотрит на мой гипс скептически и улыбается. Забыл я про него. Никак не привыкну, что у меня вместо рук белые кувалды.

– Как самочувствие?

– Лучше всех, – бурчу недовольно, мысленно чертыхаясь на свою беспомощность.

– Руки болят? Что-то беспокоит? – Алексей что-то там рассматривает. Как будто сквозь слой гипса видно. Человек-рентген прямо.

– Можно уколы заменить на что-то другое или вообще отменить?

– Можно, но лучше все же проколоть курс, – едва заметно усмехается врач. – Быстрее все срастется.

Быстро прикинув в голове, чего я хочу больше, вынужден согласиться на пытки.

– Ладно, – тяну недовольно. – Сколько мне вот так?

– Дней десять точно. Потом снимем, посмотрим и наложим другой гипс. Более лайтовый.

Да бля. Десять дней! Это сука пиздец как много. И что я все это время должен делать?

– Треш, – произношу вслух и качаю головой.

– Тебе еще повезло, что обошлось без осложнений, – сухо замечает Косолапов, а я что-то совсем не чувствую никакого везения.

– Да уж, повезло, – недовольно поджимаю губы. – Как мне в туалет ходить? А зад подтирать?

– Медсестры не справляются? – все же расплывается в ухмылке.

– Очень смешно, – закатываю глаза. Никакого сострадания и солидарности. Вроде мужик, должен понимать.

– Придется потерпеть, – уже серьезно говорит Алексей. – Для остального есть санитары. Поверь, они и не такое видели и делали. Как бы ни было стремно, это лучшее, что я могу тебе предложить.

– Эта ваша Зоя? – недоверчиво спрашиваю я, вспоминая пожилую бабку с тряпкой.

– Нет, конечно, – смеется врач. – Я позову санитара, он тебе со всем поможет.

– Спасибо.

– Позже зайду.

Через несколько минут и правда приходит санитар. Мужчина в возрасте. Понимающе смотрит на меня и улыбается. Рассказывает что-то про своего сына и помогает мне разобраться с проблемами. Спустя полчаса я снова чувствую себя человеком. Неприятно это все, даже стремно, но доктор прав, все лучше, чем под себя.

По телевизору опять какой-то сериал, но я давно потерял нить. Даже не пытаюсь вникнуть в творящееся на экране. Мои мысли о том, как прожить ближайшие десять дней и не сойти с ума. Нерадужная перспектива у меня. Совсем нерадужная.

– Завтрак, – оповещает Яна и без стука входит в палату.

На меня не смотрит, точнее, специально отводит взгляд.

– Выкинуть? – сухо интересуется, демонстрируя то, что выдали на кухне.

Желудок предательски сводит. Голод не тетка. Даже каша на тарелке не кажется такой уж мерзкой. Может, попробовать?

– Нет уж, давай сюда, – сдаюсь я.

– Неужели ваше величество снизойдет до человеческой пищи? – язвительно улыбается Яна и ставит поднос на прикроватную тумбочку.

– Придется, – как ни в чем не бывало вздыхаю.

– Похвально.

Поджимает губы и расставляет тарелку и приборы.

– Приятного аппетита, – оборачивается, приглашая меня к столу.

Очень смешно.

– И как? – поднимаю руки и вижу растерянность в ее глазах.

Не ожидала? Яна хмурится и задумчиво кусает губы, не зная, как поступить. А я знаю. Уже все придумал. И план мой поистине гениальный.

– Придется помогать, – удобнее устраиваюсь на постели, оставляя вторую половину для нее. – Иначе я умру с голоду, и виновата будешь ты.

– Ладно, немощный. – Лапина подозрительно прищуривается, но все же подходит ближе. – Помогу я тебе.

– Сердобольная какая, – цокаю языком, пытаясь вывести на эмоции. Нравится мне ее дразнить, ничего не могу с этим поделать.

Яна присаживается напротив и набирает в ложку кашу.

– Это моя работа.

– А я думал, ты по велению души.

– Ешь молча, а то передумаю, – раздраженно запихивает мне ложку в рот