А затем кивком головы приказала молодому воину принести ко мне второго серьёзного пациента.

Тут были множественные переломы, причём, в нижних — лошадиных конечностях, и также открытые раны. Мы подсоединили к нему вторую капельницу, и я принялась за обработку и зашивание ран на теле второго пациента. Здесь проблема была больше именно в потере крови, так что я не завидую сегодняшнему донору. После такой отдачи его ещё неделю шатать будет, даже с их хвалёной регенерацией.

Когда я закончила с немолодым, как оказалось, кентавром, Кирилл уже вытащил первую капельницу из маленького Келна.

Я вернулась и постаралась влить живительную магию в тело ребёнка. Он должен, должен жить! Одно из его сердец билось неровно, второе же, оперированное, — не билось вовсе. Я направила на него поток магии и попыталась сымитировать непрямой массаж сердца. Толчок магией, ещё толчок. Ну давай же! Заводись!

Толчок! Толчок! И в этот момент сердце ответило. Сначала слабо, но с каждым разом сильнее и сильнее, и потом уже начало биться без помощи магии.

— Господи! — я всхлипнула и отпрянула от ребёнка, попав в тёплые руки стоявшего за моей спиной мужчины. В нос ударил родной запах.

— Не переживайте, — громко сказал Кирилл присутствующим, переполошившимся от моей реакции, — ребёнок выжил.

На секунду на поляне повисла тишина, а потом она стала наполняться всхлипами и бессвязными причитаниями.

Кирилл аккуратно убрал руки с моих плеч и пошёл вынимать капельницу из второго пациента.

— Теперь… — немного растерянно проговорила я. Сейчас вспомнилось, что мы совсем не знакомы, и то, как бесцеремонно я влетела в их беду, — всем остальным нужно тоже обработать раны. Они не смертельны, но есть риск получить заражение крови. И не всё сможет хорошо зажить просто регенерацией, я могла бы зашить…

Я не договорила, потому что дядя Келна, освободившись от капельниц, упал на колени на передние две ноги. Я дёрнулась к нему, испугавшись, что он слишком много отдал крови, но Кирилл меня аккуратно схватил за локоть и удержал.

В этот момент все присутствующие на поляне один за другим начали падать на колени.

— Мы в неоплатном долгу перед вами, бесстрашные Лимийцы.

— Это всë девушка… — начал было Кирилл благородно отказываться от благодарности, но получив хороший тык под рёбра, заткнулся.

— За спасение Келна вы можете просить всё, что угодно. Куда бы вы не шли — мы будем с вами! — кентавр низко опустил голову. — Теперь моя жизнь и жизнь моей семьи в ваших руках.

Я вздохнула.

— Как ваше имя?

— Грайдон.

— Встаньте, Грайдон, нам не нужны ваши жизни. Вы нам ничего не должны. Я — целитель. Я поклялась помогать тем, кто в этом нуждается.

Народ кентавров не очень много понимают в сострадании — слишком суровы для этого. Зато они хорошо понимают язык клятв. Так что, говоря это, я говорила на их языке.

— Берите Келна и вашего друга, — я указала на второго пациента, — и пойдёмте ближе к жилым домам, мне всё-же нужно обработать раны всём оставшимся.

Кентавры ещё раз низко склонили головы, а затем начали выполнять распоряжение.

И мы двинулись к домам, где, приплясывая от волнения, нас дожидался Кыс.

6. Глава 6. Уходим.

В этой деревне мы провели почти три дня. При всём желании, я не могла оставить пациентов (моих пациентов!). Маленькому кентавру требовались капельницы и переливания крови, взрослый обходился только капельницами.

Кроме них, было ещё восемь пострадавших, нуждающихся во врачебной помощи.

У кентавров мощная регенерация, и из-за этого на их землях почти нет целителей. А те, что есть, такие же, как в Лимии — травники или военные врачи, обученные только оказывать первую помощь. Причём сейчас я понимаю, что их знания не просто малы, а скорее, ничтожны.