Если моим просьбам и удивились, то никак это не показали. Люди вообще в случае безнадёжности готовы цепляться за соломинки, какими бы ненадежными они не казались.

Я подожгла собственные руки своим целительным огнём, и яркое зелёное пламя опалило кожу, очищая её и обеззараживая.

— Кирилл!

— Я тут! — моему защитнику хватило пары секунд, чтобы оказаться подле меня. Не знаю, как он уладил всё с кентаврами, да мне сейчас это и неинтересно. Главное — он здесь, потому что никто другой не сможет мне помочь так, как он.

— Мне нужно что-то заменяющее скальпель, и будь готов ассистировать, — пусть Кирилл и не медик, но военные умеют оказывать первую помощь, а при наличии такого брата, как у Кирилла, не уметь ассистировать он в принципе не мог. Я была уверена, что он найдёт нужный мне инструмент, у меня же не было времени на то, чтобы искать и договариваться с окружающими. Я изучала состояние больного и намечала план операции. У меня будет не больше двух минут на самые главные манипуляции, поэтому ошибиться не могу себе позволить.

Слава Богу, я — маг. Иначе парнишке было бы уже не помочь.

Первым делом погрузила в сон ребёнка. Пусть сейчас он без сознания в состоянии болевого шока, но так надёжней.

— Пойдёт? — послышался голос Кыса. Вот и нашлась пропажа! Перед лицом мелькнул тонкий острый клинок, явно эльфийской работы. На периферии сознания я поразилась, как настолько редкая вещь могла здесь оказаться. Я взвесила в руке. Форма, конечно, не та, зато маленький и очень острый.

— Обеззаразить, — я сунула клинок в руки Кирилла и добавила: — И руки. А ты, Кыс — вон отсюда.

— Но я… — начал было лис.

— Девушка сказала — вон. Ты не должен на это смотреть и её отвлекать. Лучше организуй место, куда можно будет перенести парня, если… когда мы его спасём, — ответил за меня Кирилл.

Оборотень понял, что с нами лучше не спорить, поэтому понуро пошёл, куда сказали.

Кирилл же под шокированными взглядами присутствующих плеснул принесённый дорогущий гномий коньяк на лезвие и на свои руки.

— Вы, — ткнула пальцем в кентавра, пропустившего меня к пациенту, а теперь склонившегося над ним вместе со мной — мне он показался самым адекватным: — Тоже самое. Руки в коньяк, берите чистую тряпку и зажимайте здесь, — я показала на кожу по обеим сторонам от меча. — И держите крепко. Оба сердца кентавров качают кровь с огромной силой. Удержите.

На заднем фоне удивлённо гаркнул Кирилл. А я порадовалась, что вопреки воле дворцовых учителей брала уроки у травников и даже некромантов. И знаю физиологию кентавров. Иначе, даже с магическим зрением, я бы не смогла быстро принять решение о порядке действий. Меч вошёл ровно в одно из сердец ребёнка.

— Кирилл, вытаскивай меч на счёт три по той траектории, по которой он вошёл в рану. Готовы? Зажимайте! Раз, два, три!

Кирилл быстро, но ювелирно аккуратно вытащил оружие из груди, кентавр рядом практически навалился на открытую рану, пытаясь сдержать хлынувший фонтан. А я за эти пару секунд останавливала кровотечение.

Если с людьми всё было проще, то с сумасшедше-быстрым сердцебиением этой расы вся кровь могла покинуть тело ещё до начала операции.

Когда поток остановился, я разрешила взрослому кентавру убрать руки и насквозь мокрую тряпку с раны. Затем попросила, одновременно разрезая протянутым клинком верхние ткани, освобождая место для обзора и убирая всё лишнее:

— Найдите ближайшего родственника ребёнка.

— Это я! — нервно выкрикнула женщина, которую я идентифицировала, как мать пострадавшего.

Я мельком на неё взглянула. За время обучения на Земле мы научились с Андреем с помощью моих сил определять группу крови пациента. Оказалось, что я её просто вижу разными цветами. Точнее, слабыми оттенками. Поэтому всех собравшихся будет довольно долго и проблематично осмотреть. У меня четвёртая, у Кирилла третья, — мы оба не подходим.