Оглядев перрон, по которому в обе стороны расходились пассажиры с чемоданами, набрала кислорода в лёгкие и задержала дыхание. Воздух свободы, теперь я знаю, какой ты на вкус.

Пребывая в борьбе между желанием рассмеяться и разрыдаться, подхватила сумку с вещами и размахнулась, чтобы вскинуть её на плечо. Видимо, совсем уж дикая стала, живя в изоляции от мира, потому что даже не подумала оценить своё положение. Взметнувшись, тяжёлая сумка со всего размаху врезалась в стоя́щего рядом со мной человека.

Когда я, округлив от ужаса глаза, повернулась, чтобы осознать, что сотворила, человек уже поднимался с асфальта отряхиваясь. Не успела рассыпаться в извинениях. Мои руки мгновенно скрутили за спиной, заставляя вспомнить о больном запястье.

– Обыскать, – рявкнули из-за спины.

Как из ниоткуда прямо передо мной оказался здоровенный лысый качок с суровым лицом. Не дожидаясь, пока его дважды попросят, он стал бесцеремонно ощупывать меня, расстёгивать куртку, сканировать содержимое карманов.

Видимо, я уже привыкла к подобному обращению, потому что не сразу поняла, что могу сопротивляться. Могу даже полицию позвать! Но как только набрала воздуха в лёгкие, чтобы отстоять свободу, неожиданно раздался голос:

– Оставь её.

Мужчина замер, не успев ощупать моё бедро. Убрав руки, он покорно отошёл в сторону. Второй почему-то не спешил меня отпускать и продолжал держать руки сзади. Но не это беспокоило меня теперь. Медленной походкой хищника в мою сторону шёл человек – тот самый, которого я толкнула. От его взгляда меня прошиб холодный пот.

Идеал – так можно было описать его одним словом. Нет, не мой идеал, здесь требуется уточнение. Всё в этом мужчине было безукоризненно: высокий, стройный, широкоплечий брюнет с гладко зачёсанными назад волосами, из ровного ряда которых не выбивался ни один локон. Казалось, лицо его вытачивал из мрамора виртуозный скульптор, настолько правильными были черты. Ровный нос, тонкие губы, глаза. Невероятные глаза. Они были не то голубые, не то серые, но главное – невероятно, пугающе светлые, чистый лёд, окаймлённый тёмным контуром радужки. Его костюм сидел на нём безукоризненно, туфли блестели в свете ещё не погасших фонарей, ни единого залома на пиджаке, ни одной торчащей нитки. И всё бы ничего, да только после встречи со мной на брючине в области колена красовался разрыв и смазанное серое пятно, как и на краешке манжета белой рубашки, что выглядывала из-под рукава.

Мужчина остановился прямо передо мной, настолько близко, что моя грудь в распахнутой куртке, обтянутая тканью цветастой футболки, коснулась его пиджака. Когда холодные глаза скользнули по мне, я почти что физически ощутила ледяное покалывание там, где прошёлся взгляд.

– Через час я должен быть на переговорах, – сказал он, склонив голову набок и разговаривая почему-то с моим декольте. – Но после вашего налёта и после того, во что вы превратили мой костюм, я не могу появиться там.

Взгляд поднялся к моему лицу, и только тогда я отмерла. Вспомнив про руку, которая болела, дёрнулась. Человек махнул стоявшему позади меня, чтобы разжал захват, и я вырвалась, отскочив на пару шагов и с шипением потирая запястье, на котором был намотан эластичный бинт.

Вот почему мужчины, которые встречаются на моём жизненном пути, все такие грубые и злые? Только удалось уйти от одного, как нарисовались ещё несколько, и снова мне причиняют боль. Ну да, я виновата, неуклюжая, признаю. Но всему есть предел.

Это стало последней каплей. Злобно зыркнув на светлоглазого, процедила сквозь зубы:

– При вашей склонности к перфекционизму не удивлюсь, если у вас в вещах отыщется ещё пара идеально выглаженных костюмов, столько же безукоризненно белых рубашек и несколько пар обуви, начищенных до блеска. Простите за доставленные неудобства, идеальный во всех отношениях незнакомец, но я спешу. Всего хорошего.