- Смотрите-ка, кто решил заглянуть ко мне. Ваше Высочество, вас так впечатлили мои слова про наказание? Решила все же согреть мне постель? Неужели, я настолько неотразим? Или тебя так привлекает мой титул и богатства?

- Да как ты смеешь?! - от стыда и возмущения девушка стала совсем пунцовой.

В два шага подлетев к нему, она занесла над ним руку, собираясь дать пощечину, но Фэрион схватил Лив за запястье и прижал к себе.

- Не стоит этого делать. Я ведь могу и разозлиться. И тогда моя постель покажется тебе лучшим выходом.

Он и вправду злился, но не на нее, а на себя. Ведь ему совсем не хотелось ее отпускать. И это было не просто вожделение. Такая хрупкая и нежная, принцесса утопала в его объятиях, робко замерев то ли от страха, то ли от неожиданности, и ему безудержно захотелось уложить ее на кровать и сделать своей. Услышать учащенное дыхание, увидеть, как она будет извиваться под ним, ощутить мягкость ее тела и познать каждый его уголок. А потом войти в нее и заставить кричать от удовольствия. И повторять это снова и снова.

Почему-то он был уверен, что в постели она совсем не такая, как те, что были у Фэра до нее. Невинная, робкая, неопытная - это возбуждало похлеще откровенных нарядов его последней любовницы.

Осознав, наконец, что происходит, девушка дернулась, вырываясь, и Фэр, тоже очнувшись от грез, с неохотой отпустил ее.

- Убирайся, - выдохнул он, с трудом успокаивая разгоряченную кровь - Уходи и больше никогда здесь не появляйся. В следующий раз я не стану медлить, и ты все же узнаешь, каково это - заниматься любовью с императором.

Ландариум

Лошади домчали нас до города за полчаса. Дорогу от академии содержали в отличном состоянии, и мы ехали, как по гладкому льду. Аркадия встретила нас шумом и суетой. Городок хоть и был небольшой, но цивилизация успела добраться и до него. Водопровод и канализация были подведены почти в каждый дом, а улицы замощены и освещены. Городская стража добросовестно поддерживала порядок, и преступлений тут было на порядок меньше, чем в той же столице. Окраина была полна рабочего народа, спешащего по делам, кареты и двуколки рассекали людской поток, и те с неохотой уступали путь.

Наша карета тоже с трудом прокладывала себе путь, но когда мы выехали на главный проспект, и начался район побогаче, стало намного просторнее. И прохожие тоже стали другими: неспешно прогуливающиеся дамы в нарядных платьях под ручку со стильно одетыми кавалерами. Мы ехали мимо двухэтажных кирпичных домиков, магазинчиков с выставленными на витринах разнообразными товарами, мимо уютных закусочных с выставленными на улицу столиками. Минуя скверы и фонтаны, где горожане отдыхали, сидя на скамейках, кормили голубей и слушали уличных музыкантов.

Отодвинув занавеску, я любовалась на город и его жителей, и накатившее за последнее время отчаяние понемногу отпускало. Карета остановилась возле одноэтажного магазина, где продавали готовую женскую одежду. Единственная из нас, кто мог позволить себе портного, была Лиса, но она особой модницей не была, и потому вместе с нами покупала одежду в таких вот магазинах. Я же не хотела светить деньгами, которые регулярно получала от отца.

Мы вошли внутрь, оповестив звоном колокольчика о своем прибытии, и нам навстречу тут же вышла девушка в строгом форменном платье.

- Добро пожаловать в наш магазин, дамы, - поклонилась она. - Чем могу быть вам полезна?

Я хотела отойти в сторону, потому как покупать ничего не собиралась, и пришла сюда только из-за подруг, но Амалия вдруг вытолкнула меня вперед.

- Вот этой девушке нужно подобрать красивое бальное платье.