Она пытается зажмуриться и не может. Из глаз юноши текут холодные едкие слезы. Он смахивает их, делая вид, что это дождь, пристально смотрит в ее лицо и говорит быстро-быстро что-то такое, что она понять не может. Ей становится очень холодно. Так, будто она уже умерла и закоченела. Она дрожит от разочарования, горя, одиночества. Да, сейчас она одинока. Он – далеко за чертой. Он уже не с ней.
Туман становится все плотней, будто стремится разъединить их, скрыть друг от друга.
– Что-что? – переспрашивает она испуганно, как бы стараясь все повернуть вспять, успокоить, смягчить.
– Я не могу встречаться с тобой, – спотыкается он о слова.
– Почему, ну почему?
– Зачем тебе этот жалкий безработный?! Я же сейчас даже на пропитание не могу найти денег и не знаю: найду ли работу вообще… Я не смогу содержать жену.
– Но я же работаю! – ее голос надрывается, становится сиплым, в нем слышится много горячей мольбы и надежды.
Он с трудом выдавливает из себя:
– Нет, я не умею жить за чужой счет…
– Я умоляю тебя, умоляю. Ну, прости, я что-то сделала не так, сказала не то, прости, прости! – сломившись пополам, склоняется перед ним на колени, словно тростинка от сильного ветра, и все никнет и никнет, ниже самой земли…
– Нет, ты не виновата и ты… слишком хороша, слишком! – запекшимся куском горечи вырывается из него.
– Ну, тогда что же, что, говори!
Пальцами она вгрызается в землю и разрывает ее, чтоб унять боль…
Он бледен, глаза штормят, в них смятение, буря, тоска. Старается подавить свой порыв – обнять ее, успокоить, назвать любимой…
– Нет-нет-нет! – силится она из последних сил повернуть вспять предрешенное.
– Не надо, не рви свое сердце и мое!… – он склоняется над ней и бережно поднимает. – Прости меня и прощай…
– Прощай!
************
Она возвращалась, точно смертельно больная, обессиленная, покачиваясь из стороны в сторону. Да полно. Разве это была она? Ее больше не существовало. Она осталась там, с ним, в счастливом и далеком прошлом, наполненном музыкой Баха…
– Прощай, – сами собой шептали губы. Ей казалось, жизнь стремительно утекала из нее.
Он стал монахом-аскетом, богословом, миссионером. Построил с другом монастырь. И почти перед смертью попросил своего собрата во Христе, если он умрет, сообщить ей об этом.
Она приехала слишком поздно, слишком поздно. Когда его уже похоронили. И навсегда осталась жить рядом, возле… самозабвенно продолжая служить его делу.
А среди сонма небесных святых вновь зажглась еще одна неугасимая звездочка…
ОСЕННЯЯ СОНАТА
Архимандриту Герману Подмашенскому
– Ау-ау-ау! – стелилось воздушным звуковым шлейфом по большому ухоженному саду. – Ау-ау-ау!
Звуки разносились, пели, искрились, медленно оседая у маленького фонтана, клумбы с цветами, тянулись отдельными лучиками к беседке и павильончику над обрывом, и, дальше, приглушенные, утомившиеся, оседали, словно легкий летний дождь, на одежду, голову, руки, бегавшего по саду, вдогонку этим звукам, юноше.
– Ау-ау-ау – вновь мелькало, развеваемое ветром.
– Ну, где же ты, где?
И вновь погоня, неугомонная и шумная.
– Ау! – весело и озорно раздалось вдруг рядом. Глаза, появившейся на прогалине, девушки горели, волосы растрепались и вились вокруг головы смешными кудряшками, соломенная шляпка съехала на спинку и держалась на одной ленточке. Побледневшее лицо – в капельках росинок. Шалунья устала и запыхалась.
– Ну вот, теперь тебе придется съесть всю малину, сорванную с этих кустов. Штрафной, штрафной! Никуда не убежишь, так не честно. Принимаемся за малину!
Черноволосая смуглянка оказалась почти рядом, будто она и взаправду приготовилась съесть всю эту нежно-розовую ароматную ягоду, которая уже пускала кровянистый сок. Внезапно где-то хрустнула сломанная ветка. Наденька быстро приложила палец к губам, прикидываясь испуганной, и они оба весело рассмеялись. Юноша, в отличие от девушки, высок, строен, со светлыми вьющимися волосами и голубыми мечтательными глазами. Надюша шутливо называла его Печориным. А он ее – княжной Бэлой. Такие непохожие, вместе они смотрелись необыкновенно. На обоих лицах разлиты некие аристократизм и благородство, одухотворенность и романтизм. Казалось, этой парочке мало любить друг друга. Им надо любить Всех и Вся: Бога, вселенную, бескрайние просторы Родины…