Вторую половину дня он медитировал над принесенными ему вареными овощами. Подобной еды ему не приходилось пробовать довольно долгое время, и последние два с половиной года Тим жил в основном на хлебе и воде и реже, если повезет, на объедках с помойки. А тут – овощи. И пахло от них приятно. Но кусок в горло не лез, несмотря на соблазнительный запах.

Тим коснулся рукой уха. Ему показалось, что на пару секунд он потерял слух. Голову словно сдавило изнутри. Навязчивые мысли вращались бурным водоворотом. Утонуть в его воронке – проще простого.

Глупый дар. Глупые люди. Глупый мир. В нем все осточертело.

В ночном небе уже давно исчезли облака, вспыхнули белые точки звезд.

Пора.

Высунув голову в коридор, Тим убедился, что никого нет.

Дело было за малым: найти лестницу наверх, подняться как можно выше, упасть головой вниз. И все. Прощай, тесная клетка под названием «тело». Он уже все решил. Уже все спланировал. Осталось воплотить задуманное, и перед ним откроется долгожданная свобода от всего земного.

Тим осторожно заковылял вдоль стены, часто озираясь в поисках признаков слежки. Он потаенно надеялся, что его заметят и остановят. Надеялся глубоко, отрицая эту надежду сознательно. Но всюду была тишина, гулкая пустота, в которой таяли шаги.

Лестница уводила наверх, из узкого окошка в стене пролета по ступеням лился холодный свет безоблачной ночи. Пожалуй, еще более жуткое испытание, чем дойти до лестницы, – это взобраться по ней. Ему мешала не столько раненая нога, сколько слабость после нескольких страшных дней на улице и отсутствия аппетита. Глубоко вдохнув, Тим собрался с силами и начал подниматься, совершенно не обратив внимания на чью-то фигуру, притаившуюся в углу и мелькнувшую в тени, стоило ему миновать лестничный пролет.

Перед выходом на крышу он с досадой думал, что сейчас случайно встретит рассвет. Но опасения не оправдались. Бледный лик луны молчаливо серебрился в темно-синем небе в обрамлении белых сияющих точек, будто кто-то небрежно махнул кистью, разбрызгав краску по чернильно-синему холсту.

Тим дотащился до края крыши и посмотрел вниз. Там – неровный асфальт, исполосованный трещинами, что-то вроде клумб с кустами. С крыши было видно город. Рельеф Трущоб удивительным образом напоминал волну. Крыши домов спускались вниз, а потом поднимались наверх и тянулись к высоким стенам золотисто сияющего центрального Мегаполиса почти на самом горизонте – гребень этой волны. Солнечный город вонзился в небеса клыками домов и напоминал группу пирамид, сияющих переливами желтого и голубого цветов.

Поставив ногу на парапет, Тим пустым взглядом смотрел вниз. Он видел землю как сквозь стеклянную призму, что добавило ощущение нереальности происходящего. Асфальт почти гостеприимно и магнетически чернел у основания стены. Всего лишь один шаг. Пара секунд свободного падения – и он все узнает, все поймет.

Снова засвербило глубоко внутри. Это напомнило о себе запрятанное вглубь желание быть обнаруженным. Но всюду стояла безлюдная тишь. Тим в нерешительности обвел взглядом рощу. Она равнодушно молчала, погруженная в сон.

Он приготовился шагнуть.

– Великие умы погибают в полночь. Потому-то ты здесь ровно в двенадцать? Ну, допустим, ты спрыгнешь. А если выживешь? Дальше-то что? – прозвучало из-за спины.

Тим испуганно охнул и обернулся, чуть не потеряв равновесие.

– А?

Рой стоял шагах в пяти от него и курил с таким будничным видом, будто каждый день ловит на крыше самоубийц. Смотрел он пристально и притом без какой-то ярко выраженной эмоции. Захотелось отвернуться. И Тим решил по привычке рассматривать ботинки.