Тим замер, разинув рот.

– А-а… зачем?

– Никогда не знаешь, чего ожидать от человека с такими способностями. Люди-то и без всяких способностей друг друга порой боятся, а тут еще дар на грани сверхъестественного. Будет ли псионик путать мысли? А влиять на чувства? Дар псионика понимался как опасное оружие вопреки вашему врожденному пацифизму. Да, кстати, ты ведь замечал наверняка за собой, что не намерен лезть в драку, сколько бы злости ни испытывал? Вот это оно и есть. Псионики были во многом беззащитны как раз по этой причине. Поэтому вылавливали и уничтожали сначала взрослых, потом и тех, кого научились узнавать в молодом возрасте. Другие псионики есть, конечно. И до них мы однажды доберемся, как только найдем способ это сделать. Те, что остались тут, оказались обречены. Здесь их добили озлобленные люди. Сейчас найти псионика – как отыскать слиток золота. Вас не осталось в этих местах. И, увы, это все, что я знаю и могу рассказать, – и он печально усмехнулся, разведя руками. – Историческая база в Трущобах уничтожена. Прошлое забыто. Есть среди нас человек, который пытается раскопать это дело, но пока безуспешно. У нас отсутствует глобальный выход в сеть, поэтому мало материалов.

Некоторое время Тим молчал, с трудом обдумывая информацию. Час от часу не легче. В голове бушевал вихрь из десятков вопросов. Почему он такой родился? Неужели обречен страдать всю жизнь? Почему здесь? Откуда Рой столько знает, тогда как большая часть людей не знает ничего? Тим заключил, что остальные псионики, скорее всего, за пределами города, и чтобы их найти, нужно открыть городские ворота – это показалось ему единственным объяснением.

Некоторое время Тим молчал, с трудом обдумывая информацию. Час от часу не легче. В голове бушевал вихрь из десятков вопросов. Почему он такой родился? Неужели обречен страдать всю жизнь? Почему здесь? Откуда Рой столько знает, тогда как большая часть людей не знает ничего? Тим заключил, что остальные псионики, скорее всего, за пределами города, и чтобы их найти, нужно открыть городские ворота – это показалось ему единственным объяснением. Но в душе его зажглось неистовое желание найти кого-то вроде него.

– Я ничего не понял, – он помолчал, старательно соображая и нервно сдвигая брови. – Может, в центральном Мегаполисе знают? Ну, в Солнечном городе. Они ведь должны знать, правда?

Он хотел задать еще пару вопросов, но, подняв глаза, вдруг увидел, как в тени зловеще шевельнулся Мэл и, сделав тихий шаг вперед, скрестил руки на груди. Тим невольно ссутулился сильнее, как будто Мэл собирался его бить, а желание задавать вопросы улетучилось, поэтому псионик – по крайней мере, теперь он понимал, кем являлся – замолчал, ожидая ответов на уже заданные вопросы.

Руки нервно переплетались. Тим не знал, куда их девать, и зажал ладони между коленями.

– Хороший вопрос. Но и о самом центральном Мегаполисе известно крайне мало, – Рой затушил окурок в пепельнице на столе, и Алекс недовольно помахал у носа ладонью, отгоняя дымок. – Технологии – у них. Архивы – у них. Но у нас нет с ними связи. Иногда они по-тихому оставляют нам провиант, а мы – им. То ли соглашение у нас с ними игнорировать друг друга, то ли еще что, но я знаю лишь, что был подписан какой-то документ. Разобраться только не успел в этом деле. Обмен провиантом совершается у ворот, когда им там все доставят из других городов. Раньше машинами везли. Но город больше шести лет не открывали. Пару раз из центра вылетали грузовые самолеты. Видимо, связь теперь по воздуху. В центр мы когда-нибудь еще проберемся. Может, добьемся от них помощи и сами им поможем. Правда, мы уже пытались однажды. Лет… шесть или семь, что ли, назад…