– А, это ты приперся, – прозвучал зычный голос сверху. – Эта малолетняя проститутка свое получила!

Подняв глаза, Тим увидел мужчину с бутылкой водки, стоявшего в дверном проеме. От него несло перегаром настолько, что запах занимал собой всю комнату. Но бродяга не обратил на это внимания. Заставив себя встать и резко утереть рукавом слезы, он взглянул убийце в глаза, всей душой желая выдернуть из него только одно: зачем?

– Она пищала, что ты ее спасешь и увезешь на каком-то паруснике, – убийца скалился нижними зубами. – Что за скоты сюда вломились? Утащили, твари, мою жену. Ты с ними, а?

Тим не понял ни слова. Вначале он не испытал ничего, кроме своей личной боли, кроме страха перед лицом чужой смерти. И причина смерти шаталась в дверном проеме, поблескивая нездоровыми глазами. Из темных глубин души вырвался клубок густой ненависти. Нарастающий, увеличивающийся, больше, больше и больше.

Голос пьяницы сработал как игла, лопнувшая воздушный шар.

На краткий миг померещилось, что человек перед ним состоит из каких-то разноцветных пятен, и внезапно все они вспыхнули ярко-оранжевым светом. Это было видение всего лишь на один миг, однако Тим точно понял, что увидел чувства и завладел ими.

Показалось, этот оранжевый свет заполонил все помещение. Не осталось ни малейшего черного пятна – только всплеск озарил пространство тревожно-ярким, визжащим цветом. Как тогда – в переулке. В одно мгновение с этой вспышкой Тим услышал шум, похожий на ужасающий вой многих голосов. Ветер снова ворвался в комнату, сбил со стены лист с «Криком». Тиму чудилось, будто мир вокруг сжимался, искажался и пылал, как на этой картине. Ему мерещился крик, собственный крик, звенящий в ушах. Пронзительный, застрявший на одной высокой ноте, словно истошный визг.

Реакция не заставила себя ждать. Алкоголик выпучил маслянистые глаза, разинул рот, схватился за уши и по-свинячьи заорал. Бутылка с глухим стуком упала на пол, разливая содержимое.

– А-а-а! Убиваю-ю-ют! – вопил пьяница и грохнулся назад, не отрывая взгляда от Тима. – Чудовище!

– Что происходит? – долетел смутно знакомый голос, и Тим понял – это бандиты по его душу.

– Убейте его, убейте! – Алкаш перешел на поросячий визг, обхватив руками голову и глядя так, словно перед ним стоял сам дьявол во плоти.

Пытаясь совладать с собой, Тим резко рванулся в сторону. Глянув в окно, он прервал страдания убийцы, отчего у того началась одышка после пережитых эмоций. У подоконника показалось шевеление, и вскоре появилась бритая квадратная голова бандита.

– Вижу его! Попался гаденыш, хе-хе! Сказал же вам, что видел, а вы… Хватай!

Его компаньоны огрызнулись в ответ.

Тим, мгновение помешкав, решил не слушать их перебранку. Не впервой ему было от кого-то спасаться. Он подорвался с места, когда бандит уже почти влез в комнату, перемахнул через развалившегося на полу алкоголика и, забежав в другую комнату, выскочил в открытое окно. Прочь из этого сумасшедшего дома!

Ноги неприятно врезались в землю, отчего беглец ахнул, но встал и побежал прямиком через двор, потом на улицу. Началась погоня. Из-за спины раздавались крики и топот ног, поэтому приходилось петлять, резко меняя направление.

Долго бежать не вышло: силы стремительно покидали измученное тельце. Легкие словно отказывались принимать воздух, а головокружение вновь вывело беглеца из строя. Тим наскоро осмотрелся и, заметив ближайшее укрытие, бросился туда, спотыкаясь и падая. Пару раз глубоко вдохнув, он зажал рот трясущейся рукой, дабы не издать ни звука. Укрытие было похоже на шалаш из плотной ткани, сломанной двери и частей какого-то предмета мебели. Обычное сооружение таких же босяков, не нашедших места в ночлежке. Не самое лучшее убежище, но оно, увы, оказалось единственным. Повезет – не найдут.