– Это она, да? Та самая? – спросил один.

– Красивая была.

– Да-а. Девчонку он себе выбрал что надо, – ответил второй. – Была воспитателем в детском приюте.

– Ну-с. Я человек нерелигиозный, но пожелаю им там на небе воссоединиться, так сказать. Он же покончил с собой, да?

– Да. И тело уже, вроде бы, нашли. И… это… Самоубийцы в Рай не попадают, знаешь ли. Не видать им больше друг друга, раз оно так вот вышло.

***

Вдоль набережной быстрым шагом шел человек азиатской наружности, одетый в длинный черный плащ. Шел он целенаправленно, пристально глядя на водную гладь, кое-где покрытую льдом. Точно он не знал, куда именно нужно идти, и всецело полагался на свою интуицию. Она же вывела его к набережной и заставила повернуть направо.

На другом берегу он заметил человеческие фигуры: две шли куда-то прочь, две остались. Один тащил другого от воды. Человек в плаще бросился к ним бегом через мост, на ходу выхватывая пистолет. Расстояние он преодолел меньше, чем за минуту. Он уже различал внешние черты обнаруженных им людей. Один – сухощавый, светло-рыжий и с острым носом – уложил на снег другого, невысокого, с окровавленной темноволосой головой и бледного как труп.

– Отошел от него! – хладнокровно пробасил подошедший, целясь в рыжего из пистолета.

Тот поднял руки и боязливо попятился.

– Я не… я не собирался ничего! Я его из воды вытащил! Хотел помочь!

– Назад! – грозно приказал человек в плаще, при этом чуть приподняв брови. – Помог уже.

Тогда парень послушно отступил еще и опустился на колени.

– Послушай, я не должен был… – молящим голосом произнес он. – Я виноват. Кругом виноват…

– Заткнись. Потом с тобой разберусь, – и человек, бросив пистолет, склонился над лежавшим.

Спасенный не дышал. Под его головой медленно расплывалось красное пятно. Билось сердце или нет – не ясно. Двое ушедших, вероятно, посчитали человека мертвым. Глядя на такого, подумаешь, что спасать здесь и нечего – настоящий труп.

– Черт, – процедил сквозь зубы человек в плаще, бросая оружие. – Надеюсь, не поздно. Иди сюда, – обратился он к рыжему, – приложи что-нибудь к его голове.

Тот мгновенно подскочил, снял шапку и прижал ее к правому виску лежавшего.

Легкие заполнены водой, а от удара при падении с головой могло случиться что угодно. Но его еще можно спасти. В медицине азиат не был сведущ, а как делать непрямой массаж сердца он лишь образно себе представлял, опираясь на услышанную где-то информацию, что эта процедура помогает и сердце завести, и воду из легких выдавить. Оставалось надеяться, что ребра не переломает. Природа не обделила его физической силой, умело скрытой за напускной слабостью.

Медлить нельзя. Человек мог умереть в любой момент. Отбросив полы плаща назад, азиат расстегнул молнию куртки на груди черноволосого, дернул рубашку, отыскал нужное место и сложил руки.

«Только попробуй мне тут сдохнуть!» – и принялся ритмично надавливать на грудь.

Внешне он оставался спокойным. Даже слишком. Второй смотрел перед собой, но взгляд его направлялся в пустоту. Он шептал какие-то неразборчивые слова. Руки дрожали.

Лежавший не подавал признаков жизни и все еще выглядел как мертвец. Таковым его счел бы любой другой, как те двое, но не тот человек, что теперь пытался выдернуть его обратно в жизнь. А пытался он отчаянно, будто судьба всего мира зависела от выживания этого без минуты утопленника.

«Придурок ты, – думал азиат, как бы желая внушить эти мысли бездыханному, и продолжал резко давить ему на грудь. – Безрассудный ты придурок. Устроил твой лучший друг историю, а разгребать кому? Тебе! Только тебе! А ты тут валяешься при смерти. Нашел время. Давай же! Дыши! Поднимайся и спаси этот чертов город!»