Над потолком покачивалась лампочка и Рён получил возможность рассмотреть своего спутника. Лет шестидесяти, побитого жизнью и чрезмерными дозами алкоголя. Но какого-то душевного, с добрым лицом.

– Дедушка, – начал Рён. Видно было, что человеку и самому есть нечего, а он еще кого-то подобрал. Дяденька копался в своей сумке, которую снял со спины, и только кивнул, что слышит. – Дедушка, может, я пойду?

Аджосси достал подгнивший огурец, повертел его, подняв к потолку, после чего пожевал губу.

– Насколько сильно ты хочешь есть?

– Не настолько сильно, – быстро откликнулся Рён, тоже разглядев угощение. – Могу и воды попить. Не из канализации она у вас, надеюсь?

Аджосси расхохотался.

– Погоди, – сказал, отсмеявшись, и закряхтел, разгибая колени. – Лапшу принесу. И стаканчики.

Ладно, подумал Рён. Лапшу сложно сгноить, если она запечатанная. Ну, либо, отравится и полежит в больнице, что тоже сгодится: приведет в порядок мысли.

Аджосси сходил в угол, вернулся с двумя чашками лапши и двумя рюмками. Подвинул низенький столик, сгрузил все на него.

– Сейчас, – сказал и опять ушел, уже к стене, оттуда приволок крохотную плиту. – Воды погреть, – объяснил и водрузил на нее железную миску с водой, пока Рён отрывал крышки с упаковок, доставал приправы. – Знаешь, а ведь я давно уже не ел ни с кем. А пакетики для меня открывали последний раз… Вспомнить бы…

Рён высыпал травки поверх сухих спиралей. Старику, себе. На столе рядом стояла уже наполненная рюмка, которую взял без возражений. Посмотрел только на бутылку, но что в ней – определить не смог. Ни одной этикетки и форма необычная.

– Водка.

Рён опрокинул в себя жидкость, моментально выбившую слезы. Поперхнулся, сглотнул. Облизнул защипавшую губу.

– Огонь.

– Ага, – удовлетворенно поддакнул аджосси и тоже выпил. – Вода кипит.

Пока лапша настаивалась, изучал своего гостя.

– Чего по ночам ходишь? Один и побитый? Деньги, в них беда?

Рён качнул головой и протянул аджосси палочки. В горле першило и, подозревал, перец в еде ситуацию не улучшит. Но вливать такой градус в голодный желудок тоже не хотел, поэтому принялся есть.

– На работе проблемы? – продолжил угадывать хозяин и сам себе ответил: – Нет, не похоже, что трясешься от страха, скорее, рвет на части, не можешь совладать с собой. Девушка?

Рён уже подавился, схватил рюмку запить, вспомнил, что там. Замер с поднятой рукой, а проницательный дяденька улыбнулся себе под нос.

– Ну кто же еще, – сообщил своей лапше, – может молодого красивого мужчину заставить страдать скудоумием?

Рён продышался.

– Это не так!

– Ты пей, пей, – подвинул аджосси ему рюмку. Ничуть не впечатлившись негодованием, покивал. – Пока мозг не отключишь, не сообразишь, что на сердце.

– Не девушка это вовсе! – Рён поразился, откуда у этого человека уверенность такая в чужих чувствах. – Аджосси! У меня ее нет даже!

– А хочется? – хитро прищурился старик. Рён моргнул.

– Что?

– Бесишься, потому что не можешь ее получить? На другого заглядывается? Или смелости не хватает подойти к ней? – Дяденька цыкнул и наполнил рюмки заново. – Я так долго сомневался, что вот, – обвел рукой гараж, – один остался. Ни жены, ни детей. Ни дома, брату оставил. И лет уже… Осталось только фантазировать, как бы все сложилось, разберись я в себе вовремя. Пей, пей.

Какая девушка, вяло подумал Рён, проглатывая огненную воду. Юми, что ли? Да и не думает о ней вовсе. А если и думает, то только вину ощущает и пытается отвязаться от образа директора Ли. Хотел было сказать это, но аджосси смотрел на него с состраданием и протягивал очередную рюмку.

Водка оказалась той еще мерзавкой.