Для людей, потерявших свое жильё в период войны, переселенцев в «коммуналки» и заводские общежития, отдельная квартира любого уровня представлялась в некотором роде пределом мечтаний. Граждане огромной страны, по сути, вынуждены были ютиться в заваленных собственной утварью малогабаритных помещениях и готовить пищу на кухнях, уставленных вереницами соседских кастрюль и сковородок. И как тут не вспомнить хорошо знакомые слова из песни Владимира Высоцкого, «…система коридорная, на 48 комнаток – всего одна уборная». Таковой оказалась настоящая правда жизни, а вовсе не то что изо дня в день, с пафосом и торжественно, провозглашалось советскими дикторами из радиорепродукторов.

Разумеется, отдельная квартира являлась лучшей гарантией на успешную жизнь для многих москвичей. Только благодаря этому можно было полноценно начать учиться или работать, а для какого-то ещё и создать семью. Уцелевшие в годы войны молодые люди мечтали о детях, наивно верили в то, что все страдания и прочие невзгоды остались навсегда в прошлом. Им казалось, что перед ними расстилается ясная и светлая дорога в безмятежное счастливое будущее…

В советском правительстве и партийных органах власти хорошо понимали назревшие в обществе проблемы. И качественные изменения в подходе к массовому жилому строительству были просто необходимы.

Важно отметить, что в середине 1950-х годов сменилась сама парадигма советской архитектуры. Пятиэтажки стали, можно сказать, неким символом «хрущёвской» эпохи. Некогда доминантная роль зодчих в архитектурно-строительном деле, неожиданно, была, по существу, низведена до второстепенной, а творческая сторона их деятельности, практически, целиком и полностью заглушена. Недаром сатирический ансамбль «Кохинор и Рейсшинка», созданный группой выпускников МАРХИ, на своих концертах декламировал в ту пору иронично-сатирический куплет: «Дом мой дом, пятиэтажный дом! О нем поем, его сдаем, сами в нем живем!»10. Красота и художественность уступили место утилитарной простоте и минимализму в эстетике. Дома, как некогда шутили острые на язык интеллигенты, превратились в своего рода «тары для жилья». С виду они, и вправду, начали походить на прямоугольные коробки с товарно-вещевых складов. Ровные ряды окон, «рахитичные» балконы и козырьки подъездов – вот, пожалуй, и весь набор выразительных средств, что остался в распоряжении архитекторов и инженеров-проектировщиков.

Наряду с панельным, в Москве сформировалось и направление упрощённого кирпичного строительства. Проще говоря, в окраинных районах Москвы началось возведение тех же самых «пятиэтажек» или, чуть позднее, восьмиэтажных домов. Однако, бетон применялся здесь уже только для конструктивных элементов несущего каркаса, а малоразмерные панели использовались в качестве перекрытий между ярусами. Сами же стены зданий бригады строителей, вручную, выкладывали из кирпича. Разумеется, этот процесс являлся более затратным, так как требовал привлечения квалифицированной рабочей силы. Кирпич для строительства при этом мог быть разным по технологии производства – от простого серого до большеразмерного красного или песочно-жёлтого цвета. Каждый из типов этого материала обладал своими особенностями. В домах, построенных из более прочного большеразмерного кирпича, помещения были более комфортными для проживания. Там легче дышалось в летний зной, а в холодное время обеспечивался необходимый режим тепла. Планировки квартир, хотя и отличались некоторым разнообразием, тяготели всё к той же категории «малогабаритности». Размеры кухонь и санитарных узлов, зачастую, в подобных домах были доведены до предельного минимума.