Ветром нагнало с океана волн, качка понемногу усиливалась.

На безбрежном просторе океана волны мерно и свободно ходят одна за другой, здесь же замкнутые в губе, стиснутые в непривычные для них берега, они волнуются, спешат, наскакивая одна на другую. словно играют в чехарду.

Впереди в паре верст от карбаса начали подниматься черные горы, ходить одна за другой и вначале Алеша даже не понял что это океан, что это океанские волны ходят туда сюда, по опускаясь то поднимаясь вдалеке над горизонтом.

Он почувствовал опустошение, а потом и тревогу, закричал артельщикам и замахал руками, но те то ли так увлеклись охотой, что не заметили смены погоды, то ли мальчик заметил то, что пропустили опытные поморы.

Сильный порыв ветра дернул и развернул карбас носом к себе. От резкого движения Алексей вцепился руками в борта. На небе быстро собирались тучи и небо резко потемнело.

Уж такого бывалые мореходы не могли не заметить. Так и есть. Бегут по берегу к баркасу, который заплясал на волнах как норовистая лошадь, а потом от налетевшего шквала дернулся, забирая воду бортом и закружился. Мальчик не сразу понял, что карбас сорвало с якоря. Криков артельщиков он не разобрал, звук уносило ветром, но они что-то кричали, давали совет. Алексей беспомощно наблюдал, как стихия подхватила корабль и поволокла прочь от берега. Что теперь делать мальчик не представлял. Он бросился к румпелю, но вдруг понял, что даже если и отвяжет погудало12, то не сможет этот самый румпель удержать. Мальчик растерянно поглядел на тяжелые весла, потом на скатанные паруса, и понял, что он не сможет в одиночку бороться с бурей.

Сонце, что до этого еще едва пробивалось сквозь облака, резко скрылось за грозовыми тучами, лишь изредка появляясь и освещая прыгающие черные волны, которые теперь подобрались совсем близко к его карбасу. Океан словно дышал, мощно и тяжело, едва сдерживая себя, чтобы не разразится бурей на всю мощь. Бурлящая вода впереди вздымалась черными горами, колотила судно взад и вперед как мелкую шняку. Крест на острове теперь едва виднелся вдалеке сквозь плотную завесу обрушившееся отовсюду воды. Гаги и бакланы сбились стаями и превратились в точки на холсте. Небо зависло темным куполом, время от времени вспарываемым белыми молниями, как ножом.

Корпус суда скрипел и кренился, едва сдерживая натиск нарастающих волн. Алексею сделалось жутко. Впрвые в своей жизни он столкнулся с забредшими с океана волнами. Это не те волны, что мерно качают судно вверх и вниз или несут по течению, нет. Волны, что окружали его теперь, плавно подбирались к судну, а затем поднимали его на пару саженей вверх и резко как сокола-охотника бросали вниз. Над головой подымалась черная громада воды, сердце Алексея сжималось от страха в кулак. Казалось еще немного и карбас захлебнется водой, но затем вода отступала и снова жди нового вала.

– Добрый наш пастырь и богомудрый наставник, Святой Николай. Услышь меня грешного, услышь молитву мою. Спаси и сохрани раба Божьего твоего. Не дай сгинуть в пучине морской, – шептали посиневшие от холода детские губы.

Небо слилось с морем в кипящий котел. Ветер протяжно завывал в снастях как загнанный зверь. Алексей слышал, что надо рубить мачту, но не решился отпустить доски настила. Карбас подбрасывало и бросало вниз хребтами волн. У Алексея началась морская болезнь. Его мутило и каждую новую волну он считал последней. Холодная, как лед пена, захлестывала борта, как молотком, била в днище лодки, и каждый удар отдавался в теле мальчика тяжелым гулом. Мокрая одежда прилипла к телу, но этого он почти не замечал. “Выровнять, не давать карбасу развернуться боком к волне, что его легко перевернет”, – звучал в сознании голос Ионы. Но куда ему мальцу противостоять стихии? Такое и целой корабельной команде не всегда под силу. Лишь бы дожить и вернуться домой, – “Переждать бурю, выдержать, не сдаваться”, – отдавал приказ все тот же голос, – а там уже и домой. “Выдержу”, – думал Алексей, “сегодня море меня не заберет”.