И тут я поймала её взгляд, такой странный, потерянный, выжженный, как будто она была не в себе… Я вспомнила, что уже замечала подобный взгляд у здешних эмигрантов из России, но не понимала, почему. «Неужели и я стану такой?» – с ужасом подумала я, и слёзы вновь подступили к горлу.

Но даме уже нужно было ехать, и она пригласила нас всех к себе в гости в деревню под Амстердамом.

Глава 14.

Поездка в Голландию.

Отказать Н. было неловко, к тому же мы все очень любили путешествовать (только Д. заупрямился поехать с нами), и мы отправились в гости под Амстердам.

Н. встретила нас на вокзале. Машину она не водила – чуть не разбилась насмерть в аварии, упав в автомобиле в городской амстердамский канал, с того момента зареклась. В гости к ней мы отправились на автобусе. От Амстердама мы ехали минут сорок, рассекая плоские зелёные голландские поля. Моросил дождь, и в воздухе висел туман. Погода была скверная.

Наконец, мы доехали до деревни, в которой жила Н. От остановки нужно было идти ещё минут десять, что оказалось делом не очень приятным под уныло моросившим дождём. Мы пересекли какую-то канаву, в которой плавали утки и время от времени показывали толстые хребты огромные чёрные рыбины. Н. чему-то довольно улыбалась и игриво поглядывала на нас, даже на канаву указывая нам так, словно купец на дорогой товар.

Наконец, вымокшие и порядком измотанные, мы добрались до её дома. Какого же было наше удивление, увидев перед собой совсем крошечный двухэтажный домик из сероватого-лилового кирпича. «Вот», довольно улыбалась Н. «Здесь я и живу. Осторожно, сейчас открою калиточку». С этими словами она толкнула небольшую железную калитку, некогда выкрашенную в белый цвет и кое-где уже облупившуюся, и ввела нас на внутренний дворик, такой же миниатюрный, как и сам дом. Мы, кажется, не успели оправиться от удивления. Наш самый обычный дачный дом был больше того, что так гордо называлось домом там. Совсем другое представлялось нам в далёкой Сибири, когда мы говорили о Н.

От удивления мы все еще не могли вымолвить ни слова, как перед нами появился муж Н., высокий огромный голландец. Слегка согнувшись, он вышел из домика наружу к нам навстречу. Он был спокоен, не рассыпался в улыбках и не сыпал словами. Он протянул моему отцу свою большую крепкую ладонь, поздоровался со всеми нами и сел за уже накрытый стол. Это был, конечно, не русский стол, хотя Н., видно было, постаралась. Мы сразу же заметили блюдо с варёной картошкой, а ещё перед нами появилась широкая тарелка с какой-то рыбой. «Это угорь», шепнула Н., снова играя глазами. Еще перед нами поставили тарелку с листьями салата. «Но, может, если хотите, я покажу вам сначала наш дом?»

Мы полюбопытствовали и зашли вовнутрь. Домик оказался очень маленьким, даже тесным, с крошечной гостиной, ещё более маленькими спаленками и совсем миниатюрной винтовой лестницей. «Как же тут помещается твой муж?» – спросила моя мама, переборов неудобство. «Ведь он такой высокий… ему, наверное, тесновато?» Н. совсем не обиделась. «Ну что ты, они здесь все так живут», улыбалась она. Тут мы заметили, что в спальнях совсем не было занавесок. «Ах, это», ответила Н., «по началу я повесила было занавески, но у них это непринято, и соседки попросили меня их снять». Мы с мамой были крайне удивлены, вот так и европейская свобода…

Потом нас угощали голландскими блюдами, довольно скромными и простыми, но в целом мы остались довольны. Н. охотно трещала о своём бизнесе и своих многочисленных друзьях, но оказалось, что весь её бизнес состоял из одного человека, то есть её самой, так как держать работников она не могла себе позволить, слишком дорого, поэтому она работала почти без выходных, уезжала в Амстердам ранним утром, а приезжала поздно вечером, словом, крутилась. А бизнес ей пришлось начать, так как её экономическое образование здесь никак не котировалось, да и брать её никуда на работу не хотели, иностранка. При этих рассказах сердце моё сжалось, ведь я совершенно не представляла, как сложится моя судьба в Бельгии, и мне вдруг стало страшно.