– И с тех пор Кэтрин не пыталась оспорить права на дочь?

– Нет, не пыталась. Поймите, я очень люблю сестру, но…

– Но?.. – нетерпеливо, но осторожно спросил Джеймс.

– В её образ жизни не вписывалось материнство. Наши родители умерли очень рано. И с тех пор забота о Кэти легла на мои плечи, я оформила опекунство, чтобы её не поместили в приют или приёмную семью. Я тогда только закончила колледж, а Кэтрин ещё училась в средней школе. Возможно, я что-то упустила. – Николь всхлипнула и стёрла слёзы ладонью со щёк. – Но разве кто-то может быть готов стать матерью подростка в двадцать два? С тех пор как Кэти родила Харриет, у меня прибавилось хлопот и стало ещё меньше времени на неё. К тому же ей уже было восемнадцать, и я не могла больше её контролировать. Я никогда не знала, где она. В каком городе или в каком штате. Она появлялась здесь раз в несколько месяцев, привозила подарки, пыталась засунуть наличку в мои карманы, но я всегда отказывалась. Девочки, и Харриет, и Мэри, её обожали. Кэти уважала мои права на Харриет, она никогда не пыталась рассказать ей правду. – На последнем слове голос Николь дрогнул.

Она сдерживала рвущиеся из груди рыдания так долго, как могла. Николь закрыла лицо руками и покачала головой.

– Простите…

– Всё в порядке, Николь. – Грейс подошла к ней ближе и коснулась плеча. Вид рыдающей женщины сломал в ней что-то. Её стратегия, оставаться холодным профессионалом, вся пошла трещинами. – Принести вам воды?

– Нет. – Николь потёрла шею рукой, заправила волосы за уши и посмотрела на Грейс. – В последнее время она жила в Сиэтле, работала в стриптиз-клубе «Дьявольский треугольник», в Даунтауне.

Грейс взглянула на Джеймса. Он сцепил пальцы в замок и понимающе кивнул. Грейс хотелось думать, что он знаком с этим местом только потому, что работал в отделе по борьбе с сексуальными преступлениями.

– Скажите, вы знаете, как именно Кэтрин зарабатывала?

– Конечно. Поэтому я никогда не брала у неё деньги. После облавы в клубе её задержали, привезли в участок, держали там несколько дней. До тех пор, пока я не внесла залог.

– Может быть, у неё были конфликты с кем-то на работе? Или проблемные клиенты? – Когда Николь перестала всхлипывать, а её плечи перестали дрожать, Грейс снова села рядом с Джеймсом и закинула ногу на ногу.

– Нет… Я не знаю. Даже если что-то и было, Кэти никогда ни о чём не рассказывала.

– А что с отцом Харриет?

– Тони бросил Кэти ещё до рождения Харриет, потому что она отказалась от аборта: он настаивал, чтобы Кэт избавилась от ребёнка. Но после он несколько раз связывался с ней. И пытался встретиться с Харриет. Кэти спрашивала моего разрешения, но я не позволила. Она моя дочь. И я не хотела травмировать её.

– Вам не нужно оправдываться, Николь. Вы имеете на это право.

– Как вы думаете, мог ли отец Харриет навредить Кэтрин? – Вопрос Джеймса был уместным и логичным. Большинство преступлений против женщин совершают мужчины, с которыми они находятся или находились в близких отношениях.

– Тони безответственный придурок, но он не плохой человек. Я ни в чём его не виню. И, признаться, даже не подозреваю, какие отношения их связывали с Кэти. Было ли это сожалением о несостоявшейся семье или ещё что-то. Но я не думаю, что Тони убил её. Не думаю, что он мог бы с такой жестокостью… – Николь снова расплакалась.

– Мы можем как-то связаться с ним?

– Я знаю о нём не так много. Его зовут Энтони Рэдфилд, он живёт в районе Нортгейт.

– У него есть машина?

– Тони водит старый пикап «Додж» оранжевого цвета с вашингтонскими номерами. Он пару раз приезжал на нём к дому.