– Нужно поговорить с владельцем фермы. – Грейс поднялась по склону и подошла к Джеймсу со спины. Он курил, стоя возле мусорных баков на территории фермы. – Прости, – шепнула Грейс, поджав губы, и сделала несколько шагов в сторону машины службы спасения, стоявшей на заднем дворе. Газон перед входом в дом был исполосован протекторами шин.

Фургон «Скорой помощи» стоял с открытыми задними дверцами, внутри, завёрнутый в тёплое одеяло, сидел мужчина: лицо его было серым, обескровленным, синие губы подрагивали. Рядом стояла женщина, вероятно жена. Высокая, с взлохмаченными волосами, в шлёпанцах и ночной рубашке. Она наблюдала, как один из парамедиков пытался оказать помощь её мужу. Выглядела она неважно, но всё же чуть лучше мужчины.

– Послушайте, просто дайте успокоительное, и он придёт в себя, – требовала она, отталкивая парамедика. – Джонни, милый, взгляни на меня.

– Мистер и миссис Даррелл? – спросил Джеймс, когда они подошли к машине.

Мужчина почти не обратил на них внимания, только едва заметно кивнул.

– Я детектив Джеймс Нортвуд. Моя напарница Грейс Келлер. – Грейс достала из кармана и раскрыла своё удостоверение перед миссис Даррелл.

Та неопределённо кивнула.

– Мы можем поговорить с вашим мужем? – спросила Грейс и, не дождавшись ответа, обратилась к нему: – Мистер Даррелл, вы можете рассказать нам, что произошло?

– Послушайте, мисс… – начала миссис Даррелл.

– Детектив Келлер, – поправил её Джеймс и сложил руки на груди.

Мужчина, бледный, со стеклянным взглядом, одёрнул жену и несколько раз кивнул. Он рассказал, что спустился к реке после жалоб жены на неприятный запах. Думал, что обнаружит труп животного, но вместо мёртвого оленя нашёл изуродованное тело женщины.

– Эта женщина… – прошептал Даррелл. – Одному Богу известно, кто сделал это с ней.

– У вас есть предположения? – спросила Грейс. – Может быть, вы слышали непривычные звуки накануне: шум двигателя, голоса или крики?

Мужчина покачал головой.

– У реки здесь очень быстрое течение. Шум воды… Понимаете?

– Мистер Даррелл, мы думаем, что тело пролежало на берегу не менее трёх дней. Вы уверены, что вы или ваши дети три дня назад не видели и не слышали ничего необычного?

Он пожал плечами.

– Совершенно ничего. У детей началась школа, они мало времени проводят на улице. К тому же им запрещено выходить за территорию. Не то чтобы они слушались…

Грейс знала, что значит быть ребёнком. Она знала, что родительские запреты только подогревают интерес.

– Мы можем поговорить с вашим старшим сыном?

Миссис Даррелл покачала головой.

– Нет, боюсь, вы не можете, детектив, – с натянутой улыбкой сказала она. – Не стоит ему об этом знать.

Грейс и Джеймс переглянулись. Они оба знали, что семье Даррелл просто не посчастливилось, знали, что никто из них не причастен к убийству.

– Постарайтесь не выезжать за пределы штата. На случай, если нам понадобятся ваши показания, мистер Даррелл. – Джеймс криво улыбнулся и похлопал его по плечу.

– В течение нескольких дней вас могут вызвать в участок для дачи показаний. Только не пугайтесь, это стандартная процедура, у вас не будет никаких проблем. – Грейс снова взглянула на дом.

Из открытой двери запахло кукурузным хлебом. Внутри что-то неприятно заныло. В доме её родителей в Спокане всегда, сколько она себя помнила, пахло выпечкой и свежесваренным кофе. В камине круглогодично потрескивали поленья. Очень часто его топили уже ранней осенью, когда она выдавалась дождливой и холодной. В вазах стояли любимые мамины цветы, а Холли, младшая сестра Грейс, будучи ещё ребёнком, носилась по комнатам и создавала шум, как и положено шестилетней девочке. Грейс тогда было восемнадцать, это был её последний год в старшей школе. С тех пор большую часть времени она скучала по дому.