Грейс не дала волю чувствам, хотя ей казалось, что всё это можно увидеть на дне её взгляда, вместо этого она подошла ближе и твёрдым, бесстрастным голосом спросила:

– Что у нас?

К этому моменту к ним подошёл Джеймс и представился, они с доктором Хэмптоном обменялись кивками.

Один из криминалистов выдал Грейс и Джеймсу по паре одноразовых латексных перчаток.

Грейс рассматривала синюшное и одутловатое лицо жертвы: полные губы приоткрыты, изо рта вывалился распухший язык, в уголке губ и на подбородке запёкшаяся кровь. В широко распахнутых, мутных глазах застыл животный страх. На щеках, под глазами геморрагические[2] пятна – Грейс знала, что это признак удушения.

– Можете что-то сказать? – Джеймс надел перчатки, присел перед телом и поднял взгляд на Хэмптона.

Скотт некоторое время собирался с мыслями, прежде чем начать говорить.

– Тело было найдено лежащим на спине. Судя по трупным пятнам, тело не перемещали после смерти, кровь локализовалась в нижерасположенных участках тела. При нажатии пятна не меняют своего цвета. Тёмно-фиолетовый цвет свидетельствует о том, что смерть наступила почти мгновенно.– Хэмптон наклонился над телом, поднял верхнее веко и опустил нижнее.– Экхимозы – мелкоточечные кровоизлияния,– объяснил он.– Допускаю, что смерть наступила в результате механической асфиксии. Странгуляционная борозда[3] отсутствует, и я снова допускаю, что жертву задушили руками, предварительно накинув на шею ткань. – Скотт жестом подозвал криминалиста, и тот показал фрагмент ткани в пакете для сбора улик. – В ткани присутствует нить люрекса, поэтому я позволил себе предположить, что это фрагмент одежды жертвы.

– Нить чего? – переводя взгляд с Хэмптона на Грейс и обратно, спросил Джеймс.

– Блестящая нить, – объяснила Грейс.

– Судя по личинкам мясных мух и состоянию трупных пятен, она лежит здесь не менее семидесяти двух часов. Точную дату смерти назову после вскрытия.

– Крови много. Раны нанесли при жизни? – Келлер нахмурилась, внимательно рассматривая хаотичные ножевые ранения, кожа вокруг них вздулась, подкидывая неприятные ассоциации с лопнувшей оболочкой сосиски для гриля.

– Да. В том числе и отсечение груди. Молочную железу удалили, когда она была ещё жива.

– Признаки сексуального насилия удалось обнаружить?

– Скорее всего. Я обнаружил гематомы в области вульвы, ссадины на внутренней стороне бёдер. Это свидетельствует о грубой, насильственной пенетрации. Но об этом можно говорить только после более тщательного осмотра.

– Визитную карточку оставил?

– На наружных половых органах следов спермы не обнаружено. Возможно, он использовал презерватив.

Ненадолго повисло молчание, прерываемое только щелчками затвора фотокамеры, негромким шёпотом ассистентов и сообщениями, поступавшими на рации патрульных офицеров, оцепивших место преступления.

Затем внимание Грейс и Скотта привлёк Джеймс. Он, осторожно придерживая жертву за голень, запустил пальцы под резинку сначала одного её носка, а затем другого, откуда вытащил скомканные наличные деньги.

– Занималась проституцией? – неуверенно спросила Грейс.

– Вполне возможно. – Джеймс пожал плечами и передал находку криминалистам.

Грейс решила, что, работая в отделе по борьбе с сексуальными преступлениями, Джеймс успел изучить, как женщины, занимающиеся проституцией, хранят деньги.

– Если моя догадка верна, она наверняка есть в базе. Направьте отпечатки в лабораторию, и нужно попробовать установить личность. Когда вы сможете дать полный отчёт по трупу?

Джеймс был холоден, отстранён, он выглядел настоящим профессионалом.

В голове вдруг зазвучал голос матери: «Как бы тебе ни хотелось обратного, мужчины устроены иначе, чем женщины. Не только физически, но и психологически. Они по-другому думают, иначе чувствуют. И чем раньше ты это поймёшь, тем меньше будешь от себя требовать».